— Я сказала «нет» и вот… — она осеклась, не зная, как продолжить. И нужно ли продолжать? И так все понятно.
В комнате повисло потрясенное молчание. Подруга ничего не говорила, только смотрела на нее с суеверным ужасом. И еще… с жалостью?
Дженни стиснула кулаки.
— Прекрати! Не нужно меня жалеть!
Вэл отвела глаза.
— И что ты будешь делать?
В ее голосе звучало потрясение. Для тихой домашней девочки Вэл лишиться поддержки семьи и родных, получить клеймо изгоя — страшнее, чем оказаться искалеченной.
Рыжая волчица упрямо встряхнула головой.
— Жить. Учиться. Работу найду. Наладчики стационарных чар нужны везде. Я все равно не хотела возвращаться в Синие горы. Там так скучно…
Ложь. Она хотела вернуться в стаю. Не представляла иной судьбы, только рядом с волками Маккензи. Сердце сжимало от тоски и страха перед будущим. Нет ничего завидного в доле изгнанника. Один на один с обстоятельствами, невзгодами, озлобленным миром. Без клана, каменной стеной стоящего за спиной, но с выжженным на руках клеймом отступника, которое ставят только за самые гнусные преступления.
И не объяснишь каждому встречному, что свою метку ты получила незаслуженно, несправедливо, по вине самонадеянного мальчишки.
Не послушают. Она и сама не стала бы слушать раньше.
Дженни было страшно.
Она уже не раз пожалела о своем импульсивном отказе у алтаря. Наверное, Чарли был бы не худшим мужем. Наверное, Дженни однажды даже сумела бы простить его за предательство.
Но все уже случилось. Ничего не исправить, и нет смысла плакать. Даже если очень хочется.
— Думаю, придется перевестись, — призналась девушка.
— Что?! — Вэл вздрогнула. — Перевестись? Куда? Зачем?!
— В Вестфилдский магтехнологический колледж.
Дженни оживилась. Да, половину вчерашнего дня она потратила на слезы и сожаления. Но когда истерика пошла на спад, ей удалось не только успокоиться и взять себя в руки, но и придумать отличный план действий.
— Мое обучение в Аусвейле оплачено до конца года. Маккензи я или не Маккензи — уже не важно. За этот год я должна набрать максимальное количество баллов по всем предметам и стать лучшей. Сейчас я в десятке, но первое место даст мне право претендовать на стипендию в Вестфилде. Образование, конечно, не такое престижное, как в Аусвейле, но оно востребовано. Без работы не останусь.
План Б подразумевал поиск работы, но он не нравился Дженни. Кому она будет нужна с двумя курсами общей магической подготовки, без специализированных знаний? Разве что секретарем возьмут.
А она, определенно, способна на большее.
— Уедешь… — расстроенно пробормотала Вэл. — А как же я?
Дженни со вздохом обняла подругу.
— Я тоже не хочу переводиться. Но в Аусвейле мне полную стипендию не получить.
На дотацию претендовать можно. Обучение Дженни, как отличницы, и так частично покрывалось из фондов. Но все квоты на бесплатные места в самом престижном учебном заведении империи давно выбраны.
Нет, как ни больно бросать все, к чему уже приросла сердцем, все же придется покинуть и кампус, и шумный, бурный, кипящий жизнью Нью-Эбор. Если Дженни и увидит снова ночные улицы в россыпи неоновых огней, строгие шпили академии и хмурое небо над заливом, то лет через пять, не раньше. Когда получит диплом и приедет искать работу.
Одно хорошо. Уехав на другой конец страны она будет избавлена от необходимости регулярно видеть Чарли. И Раум больше не сможет ее преследовать.
Отчего-то от последней мысли стало еще грустнее. И слезы снова подкатили под горло.
— А может… — сильфа замялась. — Не говорить им?
Умолчать, скрыть от Маккензи правду о том, как Дженни отказалась выполнить приказ будущего главы стаи? Упросить Чарли не сообщать родным? И пусть продолжают платить…
— Нет, — скривилась девушка. — Во-первых, это нечестно. Они же думают, что я потом вернусь и отдам долг, работая для клана.
Охранные чары по периметру поселка то и дело давали сбой. Да и освещение, водоотвод — все это давно нуждалось в обновлении. Но установка и наладка новых чар стоила недешево, поэтому Маккензи ежегодно вызывали специалиста из ближайшего городка, чтобы тот подправил старое плетение где можно и влил энергии.
— Вот выучишься, и устроишь нам все по последнему слову магии, — шутил Оуэн Маккензи, когда Дженни, вернувшись летом на родные земли, завела разговор о замене.
«А во-вторых, они все равно узнают, когда я приеду летом», — повисли в воздухе несказанные слова.
Что скажет мама, когда узнает, как облажалась ее единственная дочь?
Два выжженных клейма на тыльной стороне ладоней — перечеркнутый круг. Знак для любого волка, что перед ним отступник. Изгой, нарушивший законы клана. Дженни нервно покосилась на лежащие на столе тонкие шелковые перчатки, которые стянула, чтобы продемонстрировать подруге свое несчастье. Глупо, но снова захотелось надеть их. Ощутить пальцами тонкую ткань, спрятаться за ней от неприглядной реальности.
— Так что буду работать и копить деньги, — с преувеличенным энтузиазмом закончила девушка. — Кстати, надо бы продать билеты. Не знаешь кого-нибудь, кто купит их за нормальную цену?
Вэл склонилась, вглядываясь в два плотных прямоугольника с тиснением.
