Невеста Цербера - [13]

После чего потащил ее к дверям.

– Пошла вон, – и вышвырнул мерзавку в коридор.

Вот же гадина какая! Подумать только, пришла порешить его. И, правда, недооценил соплячку. Или… соплячку кто-то надоумил? Интересно, кто?

– Дарий, Амос?

В ту же секунду из пустоты возникли двое.

– Как думаете? – обратился к ним. – Сама решилась или направили?

– Сама, – молвил Дарий.

– Того же мнения, – осмотрел стилет Амос. – Именной, – провел пальцем по гравировке на рукояти. – Видимо для самозабвения. Кому яды выдают, кому вот кинжалы. Забавно, что не себя пырнула, а к тебе пришла, – расплылся улыбкой, – тут явно попахивает большой «симпатией». Надеюсь, после этого ты не передумаешь. Она ведь попытается снова, как только расслабишься.

– И все-таки я сомневаюсь. Отыщите-ка мне Кайера, хочу поболтать с этим мучеником пресловутым.

– После Шейма на Виора тебе везде тайные сговоры мерещатся, Арман. Поверь, девчонка пришла с целью погеройствовать, а не по приказу.

– Возможно, – взял у него из рук стилет и засунул себе за пояс. – Буду ждать вас с Кайером в Приемной.

А Селен отправилась на задний двор. В стенах родного дома стало невыносимо, душно, горько. Ругала ли она себя за совершенную глупость? Да, ругала, притом последними словами. Правильно Дакар сказал, сама себе вырыла могилу. Но в то же время изверг сказал еще кое-что, а именно, что она ему без надобности. Значит, есть ли она, нет ли ее – разница невелика. Даже лучше, если ее не будет. Возможно, стоит попробовать бежать. Альма и Амина согласны стать его женами, он согласен их взять, значит, уговор в силе. Ей же пора подумать о себе.

Фея добрела до фамильного склепа. Построен он был по завету самой Мирэй, чтобы все правители после нее покоились в одном месте, саму же королеву сожгли и развеяли прах над городом. Селен провела рукой по надписи на стене, тотчас та воссияла и массивная дверь отворилась, выпустив из недр помещения запах Церий – погребальных цветов, кои растут только рядом с усопшими. Красивые цветы – большие черные бутоны с ярко-красной сердцевиной, они оплетают мощными стеблями саркофаги и расцветают в дни большой скорби. Внутри склепа было прохладно, в зенитный фонарь2 пробивались солнечные лучи, но тепла за собой они не несли. И, конечно же, церии, что за много-много лет оплели не только саркофаги, но и стены, и частично полы. Селен подошла к саркофагу матери, села на мраморную скамью подле него.

– Мое почтение всем почивших правителям великого Кастилиона, – произнесла почти шепотом, после чего коснулась крышки саркофага. – Здравствуй, мама.

И в ту же секунду послышался шелест, за оным кожистые бутоны дрогнули и начали раскрываться. Уже скоро мраморная усыпальница пестрела черно-красными цветами. Как говорят мудрецы, церии своего рода проводники в загробный мир, они передают слова и мысли от живых мертвым. Хотелось верить, что это так.

– Я сгубила себя, – произнесла на выдохе. – И теперь меня ждет лишь мрак. Прости, мам. Как ты и боялась всегда, твоя третья дочь стала позором и разочарованием семьи.

А сердцевина цветов засияла алым светом, ибо душа Селен рвалась на части от горечи и скорби.

– Альма и Амина куда умнее меня и благочестивей. У них все получится.

В это самое время Дакар дожидался Кайера в Приемной зале. В душе Завоевателя полыхало пламя, слишком уж задела столь дерзкая выходка феи, но помимо злости Арман чувствовал какое-то странное извращенное удовлетворение, причин коему не видел, не понимал.

Правитель появился довольно скоро.

– Знаешь ли ты, – Дакар забарабанил пальцами по столу, – что вытворила твоя дочь с час назад?

– Селен?

– Ну, а кто же еще. Только она у тебя лишена всяческой порядочности, воспитания и элементарного уважения.

– Что же она сделала?

И Арман вытащил из-за пояса стилет, затем положил на стол и аккуратно толкнул в сторону Кайера.

– Не может быть, – сейчас же кожа Венома посерела, глаза наполнились слезами. – Моя девочка.

– Ты, верно, не понял. Твоя славная девчушка пришла с этим кинжальчиком в мои покои и вовсе не для того, чтобы совершить публичное самоубийство.

Тогда правитель снова стал собой, коже вернулась розовина. Да быть того не может! Селен попыталась убить его?

– Она бы на такое не пошла… – забормотал растерянно.

– Думаешь, мне больше заняться нечем, как придумывать небылицы? В общем, я сыт по горло вашим кастилионским гостеприимством. Хорошо, что уже завтра состоится свадьба, к которой, надеюсь, подготовка идет полным ходом. Но… Селен я тоже возьму в жены.

– Зачем? Ты же сам…

– Твоя дочь нуждается в строгом воспитании. И в моих силах ей таковое обеспечить.

– Что ты задумал? – опустился в кресло. – Будешь мучить ее?

– Мучить? Скорее делать то, чего не сделал ты. Я вылеплю из нее достойную деву.

– При всем уважении, – покачал головой, – ничего у тебя не получится. Селен фея стихии. Какой именно, пока никто не знает. А стихия – элемента не поддающаяся управлению.

– А две другие?

– Альма – фея сострадания, оттого такая добрая, покорная, смиренная, Амина – фея врачевания, она способна лечить, но в силу возраста ее дар пока не обрел должной силы. Что до Селен… ты ее не покоришь. Со стихией бороться бесполезно, либо она поглотит тебя, либо ты покоришься ей.