Невеста без места - [6]
Муж, князь Велеслав, ее, Дарицы, стена каменная, от всех невзгод! В нынешней беде он один и виноват. На большом пиру в честь победы над Степью, напившись медов, и мудрый человек способен глупостей натворить, а был ли таким уж мудрым князюшка в молодые свои годы, когда старшие сыновья пешком под стол ходили, а дочку Чаянку ожидали со дня на день? Сказаны были слова, и все их слышали! Что же теперь…
А сколько слез пролила Дарица, когда девочка эта, Велья, родилась. И еще раньше, как положил князь Велеслав глаз на красавицу с болота. Была Дарица княгиней, любимой и единственной, троих детей родила, а тут — другая! Кому не будет больно, обидно? Толку-то. Муж в своем праве. Можно быть разумной, высокомерной, холодной, бесстрастной — на людях, а от своей подушки как боль скрыть? Время прошло, притерпелась. И не привез князь в Верилог свою меньшицу и ее дочь, вот и хорошо. Глаза не видят, и на душе легче. А потом, когда умерли и меньшица, и ее мать-волхва, и Велья появилась в хоромах, княгиня Дарица приняла ее как дочь, своим платком ей плечи укрыла, материнские обязанности на ней теперь.
Велья… Имя-то какое, словно птичье. Чужое. По своему роду назвала волхва внучку, и отец-князь согласился. Мать, говорят, была красавицей. Княгиня ее так и не увидела ни разу, хоть и любопытно было. Сдержалась. Побольше высокомерия, стужи в глазах — что ей неведомая девка с болота, с собой равнять? Будто мало их, что князю всегда улыбнуться готовы. Таких пусть хоть десяток, все равно княгиня — она одна.
Какая бы раскрасавица ни была Аленьина дочь, Велье, видно, материной красы неописуемой не отсыпалось. Эта больше в отца пошла лицом, нянька старая твердит, что на бабку свою, Велеславову матушку, сильно похожа. Что ж, личико милое, пожалуй, но и только. Волосы вот материны вроде бы, с рыжиной, не Чаянии янтарный шелк, а жестче и кольцами завиваются, распустит косу — как водопад буйный по спине, когда вода на камнях да порогах играет. Неплоха девка, если одеть как следует, тогда кому хочешь показать не стыдно.
Неплоха, да. Но с Чаяной ее не равнять. Дочка всем пошла в княгинину родню: ростом высокая, в талии тонкая, в бедрах пышная, лицом белая, брови тонкие, ровные, соболиной черноты, от длинных ресниц на щеках тень лежит, глаза цветом как грозовая туча, а лицо, должно быть, как у самой Лели Прекрасной[8] — краше и представить-то трудно. Может, Леля и краше, да кто ее видал? Ходит княжна, как лебедушка плывет, а коса-то — загляденье, почти до колен, и цветом, как янтарь, в котором солнышко играет, или как первый летний мед, в такой косе что хрусталь, что жемчуг богатством не кажутся, и без них не хуже.
Слишком она хороша для кариярцев, те, наверное, в своих лесах такой красы до сих пор и не видали. А придется отдавать, ничего не поделаешь.
Перед смертью старая Аленья князя к себе позвала и просила непременно внучку замуж выдать, как только в пору войдет, причем в дальние земли не везти. Почему беспокоилась, спрашивается?
Князь, конечно, обещал. Тоже, стало быть, пора…
ГЛАВА 2
Волки
Утром Велька проснулась раньше Чаяны, но вовсе не рано. Не как дома, в Сини, где все вставали на рассвете. В отцовских хоромах были иные порядки, и Велька поначалу маялась, не зная, куда себя деть в самые первые часы, когда поднималась только челядь, когда на кухне начинали греметь посудой, топили печи, заводили хлеб и ставили в угольный жар утреннюю кашу, доили коров на скотном дворе. Тенью скользила по клетям, отдавая скупые распоряжения, княгинина ключница…
Это все дела не господские, господам вставать — только мешать. Приходилось браться за прялку, такая работа всегда выручала.
Чаяна спала, чему-то улыбалась. Перед сном они болтали, о своем, о девичьем, отвлеклись от тревог, и спалось обеим сладко, снов дурных про страшных проклятых женихов не снилось. И это правильно, ведь завтра Купала, такой день, когда о чем другом и думать не хочется, только о купальских кострах, о том, как покатится с косогора в реку огненное колесо, как они, девки, разбегутся по лесу в белых русальих рубахах — догони-ка! У Чаяны это последняя ее девичья Купала, последняя русалья рубаха…
Велька выскользнула из-под легкого одеяла, сладко потянулась, принялась переплетать косу. Горничные сюда уже спозаранку наведались, разложили наряды, отдельно для нее, отдельно для старшей княжны. Обеим — тонкие, беленые нижние сорочки, расшитые обережными узорами, целиком шелковые верхицы цвета жирных сливок с широким, шелковым с золотым шитьем по подолу, одинаковые поневы из желто-коричневого шелка с девичьей каймой, ярко-красные шелковые пояски. Богатые наряды, княжеские, для Чаяны чуть богаче. И шкатулку ей принесли, вот стоит, на столе у изголовья, с драгоценными украшениями. Не с теми, что она всегда носит, что-то особенное, должно быть. И это правильно, она же невеста, ей с гостями за столом сидеть, а Вельку позовут ли за столы вообще — пока непонятно. Нет, в другое время и она бы там сидела, с сестрой и боярынями, слева от княгини Дарицы, но сегодня ей вроде велено носа из горниц не высовывать. И отец пока не знает, что она тут. И лучше бы вовсе не узнал. Ну да ладно, там видно будет.
Из огня да в полымя" - думала я, размышляя над сложившейся ситуацией. Бабушка ведёт себя, как подросток, дети растут, как на дрожжах, а ещё у меня есть знакомый злодей с которым у нас не сложились дружеские отношения. Ах да, ещё я в Федеральном розыске и моё лицо печатают на коробке с хлопьями. Мило, не правда ли? Как же справиться со всеми этими проблемами, которые сгустились над моей головой, словно грозовые тучи? Правильно - выйти замуж! Нет, вы не подумайте, я против, но кто меня спрашивает?
Быть без Ашера...... для Реми просто немыслимо. Она давно перешла границу между целителями и защитниками, любя его – врага - несмотря на все трудности. Когда же ее дедушка Франк приглашает навестить его, то побеждает любопытство. Кто тот мужчина, от которого когда-то сбежала ее мать? Ашер сопровождает Реми. Тайно. Вскоре после этого убивают девушку. Целительницу. Ее предали? Разносятся слухи. А затем пропадает Ашер. Бесследно. В отчаянии ей приходится принять помощь того, кому она никогда не могла доверять: Габриэлю, защитнику и брату Ашера...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Кейден Митчелл — первичный альфа. Известный большинству, как самый желанный миллиардер. Его секретное оружие — способность менять форму, и становиться сильным и смертельно опасным медведем — позволяет ему быть самым безжалостным бойцом Сортиари, сверхъестественной организации, которая работает, поддерживая курс Судьбы на правильном пути. Но когда ухудшающееся здоровье его бабушки возвращает его обратно домой, зрелые формы Немезиды его детства слишком хороши, чтобы сопротивляться…Лия Риджвей никогда не ждала, что Кейден обратит на нее внимание.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Захваченная, забранная от семьи и лесов, самый большой страх Арии не близкая смерть, с которой она столкнулась, а быть выбранной в качестве кровавого раба для члена одного из правящих вампирских родов. Что бы ни случилось с ней, Ария знает, что должна скрывать свою личность от монстров, лишивших ее свободы. На ней клеймо члена сопротивления, но вампиры не знают, как глубоко она вовлечена в это, и никогда не должны узнать.Несмотря на надежду на смерть, мир Арии переворачивается с ног на голову, когда вампир по имени Брейс заявляет на нее свои права.
Волей неведомых сил студентка Мария Кудрявцева вырвана из привычной жизни и заброшена в трехтысячный год на космическую станцию на орбите Сатурна. Однако энергичная русская девушка сумеет реализовать себя и в далеком будущем, среди представителей самых причудливых звездных рас! Проходит совсем немного времени, и Мария уже оказывается незаменимым специалистом, более того – высокой леди и главой нового рода. А на ее руку и сердце претендует синий и хвостатый инопланетянин Александр Уотерстоун – весьма импозантный и обаятельный, но слишком самоуверенный и властный мужчина.
Я – Льяра Яррант, будущий друид-оборотник, а пока только студентка-первокурсница Академии Великой Матери. Стоило мне сделать шаг с портальной площадки – и размеренная жизнь затворницы сменилась сплошной чередой приключений. Вступительный экзамен и тот обернулся нападением культистов Кровавой Луны. И как же быть, если на мои способности наложили блок, сердце похитил мужественный воин-оборотник, а рука обещана ненавистному принцу Файбарда? Остается только прислушаться к серебряным бабочкам и найти зверя внутри себя.
Вот ведь угораздило меня завалить зачет по истории! И экзамен по неклассическим логикам. Ну ничего – неожиданная встреча со странным парнем, считающим себя магом, обернулась для обоих удачей. Ему не влетит от начальства, а мои проблемы чудесным образом, вернее магическим, будут разрешены. Всего-то и нужно, что поучиться в академии для попаданцев, притворяясь избранной. Кто же знал, что мною вдруг заинтересуется самовлюбленный эльфийский принц, а подозрительный демон начнет коситься в мою сторону с явно гастрономическим интересом? Да и таинственный парень, скрывающий лицо под капюшоном, не дает любопытству покоя…
Савельхей ним Шагрех, Темный Властелин, правитель Иварийских Земель, наследник Айзгаллы, ты подчинил Тьму благодаря силе нашей любви. Метка Тьмы на моем плече – символ того, что я твоя избранница. Тогда почему ты причиняешь мне боль? И теперь, со вкусом предательства на губах, мне остается только уйти. В Академию попаданцев, потому что больше просто некуда. А еще потому, что я, кажется, уже не человек.