Невероятное влечение - [10]

— Должен признать, этот глупый, шутливый флирт с восемнадцатилетними барышнями, пусть даже весьма утонченными, мне порядком надоел. Ты, разумеется, никому об этом не скажешь.

— А ты взрослеешь — и, естественно, я никому об этом не скажу! — с жаром поклялся Алексей.

Стивен от души рассмеялся: он делал это крайне редко, но Алексей всегда умел заставить его взглянуть на ситуацию с юмором.

— Надеюсь, что взрослею — все таки я уже мужчина средних лет.

Они снова по очереди отпили из фляги, на сей раз в полной тишине. Наконец Алексей нарушил молчание:

— Выходит, ничего действительно не изменилось за то время, что я был в отъезде? Ты остался все таким же трудолюбивым и деятельным, строишь больницы для матерей одиночек и осваиваешь горные отводы, добывая средства для герцогства?

Стивен помедлил, не решаясь согласиться с очевидным.

— Ничего не изменилось.

— Как это скучно! — Померкнув, улыбка сбежала с лица Алексея, и он посмотрел на высеченный в камне портрет покойного герцога. — Старина Том на том свете, должно быть, тобой гордится — наконец то.

Стивен застыл на месте при упоминании об этом его тайном желании и тоже взглянул на портрет отца. В какой то момент наследнику показалось, будто Том уселся напротив и насмешливо, с издевкой смотрит на него, живой — и обличающий, как всегда. У Стивена внутри все болезненно сжалось, но видение тут же рассеялось. Том глядел на сына с подобной презрительной усмешкой тысячи раз, и обычно Стивен старался как можно быстрее забыть об этом, но в такие дни, как сегодняшний, память неизменно напоминала ему о былом.

— Отец мной гордится? Сомневаюсь.

Они мрачно переглянулись.

— Сэр Рекс гордится, — помолчав, веско произнес Алексей. — И, кстати говоря, ты совсем не такой, как Том, даже если пытаешься абсолютно во всем походить на него.

Стивен напряженно обдумывал слова Алексея, понимая, что тот нечаянно подслушал его «разговор» с каменным изображением отца.

— У меня нет ни малейших иллюзий по поводу моего характера, Алекси. Но раз уж речь зашла о сэре Рексе, скажу, что он всегда был внимателен и заботлив, я всегда чувствовал его поддержку. Сэр Рекс был добр ко мне, когда я был еще мальчишкой, даже до того, как я догадался об истинной природе наших отношений. Ты, вероятно, прав, когда говоришь, что он гордится мной. Но, говоря начистоту, это не имеет значения. Я не нуждаюсь в том, чтобы кто то восхищался мной, гордился моими достижениями. Я сам знаю, что должен делать. Мне хорошо известен мой долг — хотя ты наверняка будешь смеяться над этим.

— Черт побери, у тебя просто потрясающий характер! — Алексей уже сердился, его синие глаза искрились возмущением. — Я приехал, чтобы спасти дорогого друга от угрюмого старика Тома, но теперь я понимаю, что мне придется спасать тебя от тебя же самого! Каждому человеку нужны любовь и восхищение, Стивен, даже тебе.

— Ты ошибаешься, — тут же отозвался Маубрей, нисколько не кривя душой.

— Почему? Только потому, что ты рос без любых проявлений любви и привязанности, ты полагаешь, что сможешь жить так и впредь? Хвала Создателю, в тебе течет кровь де Уореннов!

Стивену не хотелось продолжать этот бессмысленный и глубоко личный спор, поэтому он коротко бросил:

— Меня не нужно спасать, Алекси. Я — богач, облеченный властью, помнишь? Я — тот, кто спасает других.

— Ах да, конечно, и эта благородная работа, которую ты выполняешь ради тех, кто не способен помочь себе сам, достойна восхищения! Возможно, именно это и помогает тебе оставаться в здравом уме — потому что отвлекает, мешая осознать жестокую правду о себе самом.

Стивен с трудом подавил в своей душе приступ боли и гнева.

— Почему ты так надоедливо твердишь об одном и том же?

— Потому что я — твой кузен, и если не я, то кто же это сделает?

— Твоя жена, твоя сестра и еще бессчетное число других родственников.

Алексей ухмыльнулся:

— Что ж, довольно, и так уже сказано достаточно много. Давай ка поспешим к карете, а то, если дорогу совсем размыло, нам придется добираться вплавь.

Стивен разразился смехом:

— Если ты утонешь, Элис утопит меня! Думаю, нам стоит переждать непогоду здесь.

— Да, она наверняка так и сделает, а ты, естественно, опять хочешь быть благоразумным и прагматичным, — согласился Алексей, но все же распахнул дверь усыпальницы. Ливень по прежнему не утихал. — Я скучаю по старине Тому. И предлагаю переместиться в твой кабинет с самым восхитительным, самым выдержанным ирландским виски, который только сыщется в баре.

Уже приготовившись выйти наружу, Алексей оглянулся и бросил взгляд на семейный склеп.

— Знаешь, у меня такое чувство, будто он здесь — подслушивает нас и по привычке выражает свое неодобрение.

Стивен на мгновение застыл на месте и резко бросил:

— Он мертв, слава богу, мертв вот уже пятнадцать лет.

Да, герцог давно умер, и все же Стивену стало не по себе при мысли о том, что лучший друг тоже почувствовал присутствие старика.

— Тогда почему ты не освободишься от него?

Стивен в изумлении взглянул на кузена. О чем это он?

— Я и так совершенно свободен от него, Алекси, точно так же, как и от прошлого, — осторожно заметил Маубрей. — Но мной движет чувство долга, и, несомненно, даже ты в состоянии понять это. Я — Клервуд.