Неверный свет - [9]

  - Айвин, я привел его! - Дисмас пропустил тсаревича вперед и остался снаружи за дверью кабинета.

  Тсарь резко обернулся, и мальчик испуганно отступил. Никогда еще отец не был так бледен, ни разу за всю свою жизнь в его глазах не было такой неизбывной тоски и бездонного океана боли.

  - Отец, что случилось? - Киран сделал над собой усилие и на несколько шагов приблизился к тсарю, будто не верившему, что видит перед собой сына.

  - Жив! Мой сын жив! - прошептал правитель и обнял сына, с силой прижимая его к себе.

  Киран растерялся, боясь пошевелиться.

  - Отец, - пролепетал он, испуганный чужими эмоциями почти так же сильно, как когда-то их отсутствием. - Отец, что с вами!

  Айвин не отвечал, и что-то горячее коснулось щеки мальчика. Слезы. Впервые этот суровый черствый, подчас жестокий человек проявлял свои чувства открыто. Спустя несколько минут, когда огромные плечи перестала сотрясать дрожь, тсарь взял себя в руки и рассказал сыну страшные новости, глядя при этом в темноту за окном.

  - Сын, вашей матушки больше нет с нами. Так же, как и вашего старшего брата. Вашу сестру сейчас ищут, но судя по беспорядку в ее покоях, похитители действовали наверняка, рассчитав верно момент, когда все будут заняты приготовлениями к торжеству, и тсаревну некоторое время никто не хватится.

  Утро они встретили вместе, сидя в креслах друг напротив друга. Тсарь держал в руках книгу, глядя неподвижным взглядом в одну и ту же страницу несколько часов подряд, а его единственный сын так же не мигая смотрел на отца. Мальчик пытался осознать, что значит 'больше нет', но у него никак не получалось. Только после похорон, не проронив ни одной слезинки, он очутился в лаборатории Флавия, который извинился перед тсаревичем и произнес какое-то заклинание.

  - Вам это нужно, ваше высочество. Поверьте. А боль пройдет со временем.

  И после этого прозрачная упругая стена, наконец лопнула. На сознание восьмилетнего наследника в полной мере обрушилось понимание потери. И тут плотина слез прорвалась. Бедный Киран плакал молча, сжавшись на руках придворного мага, а в ушах звучали голоса родных.

  - Киран, вы задумались? - к реальности тсаревича вернул голос Флавия, неожиданно раздавшийся совсем рядом.

  - Простите, наставник! - наследник пару раз моргнул и уставился на результат своего колдовства, которым он занимался все то время, когда грезы владели его разумом.

  На лабораторном столе лежали осколки зеркала и прекрасный серебряный букет лилий, любимых цветов его матери, случайно созданных тсаревичем из рамы для волшебного зеркала.

  - О! - только и мог произнести нашкодивший ученик, пока Флавий прятал металлические цветы в тайник. К сотне таких же творений.

  - Вы снова думали о них во время занятий, - укоризненно сказал наставник.

  - Простите, мэтр, - повинился тсаревич. - Я буду держать себя в руках.

  - Важе высочество, воспоминания о вашей семье - самое ценное, что осталось от нее. Но вы должны беречь себя, и не давать грезам владеть вашим разумом в то время, пока магическая сила требует повышенного внимания и контроля. В противном случае вы погибнете, и ваш отец останется совсем один.

  Киран угрюмо насупился, вспомнив об отце. С той памятной ночи между оставшимися членами королевской семьи не было ни одного момента душевной близости, и чем старше становился тсаревич, тем больше понимал, что ее больше и не будет.

  - Я буду себя контролировать, - глухо повторил тсаревич и снова взялся за заклинание.

  На этот раз все получилось.

  Морган.

  Старший кузен рея, эрл Морган, вернулся из замка не в духе, и это сразу же ощутил на себе весь отряд. Мрачная темная фигура, появившаяся из вод волшебного озера, заставила часового вздрогнуть и тут же подать сигнал остальным о том, что лучше попрятать посторонние предметы, помогавшие усталым воинам скрашивать ожидание предводителя. Единственный, кто мог заговорить с ним в таком состоянии без опаски навлечь на себя неприятности, был Шейн.

  - Морган, твое кислое выражение лица весьма обнадеживает, - улыбнулся младший сын Зигмунда и забавно сморщил нос. - Смотри, весь отряд охвачен паникой и не знает, чего от тебя ждать.

  Морган мрачно нахмурил черные брови и недобро сощурился.

  - Отстань, братец. Не до твоих шуточек.

  - Но Морган, нельзя в таком дурном настроении выдвигаться на опасные подвиги. Аархи чуют чужой гнев издалека, сам ведь знаешь!

  Густые леса Сумрачного Эйда таили в себе много опасностей, и члены правящей семьи знали о них не понаслышке. Аархами называли бесприютные души убийц, совершавших свои преступления под действием гнева, ослепленных яростью и ненавистью. Эти злобные существа использовали чувства живых, чтобы пополнять свои силы, и избавиться от прицепившегося духа было довольно тяжело.

  - Если бы это было самое страшное, - съязвил Морган и оседлал своего мершесса. - Но ты прав, к сожалению. Отряд! Выступаем!

  Группа из десяти всадников, с ног до головы укутанных в черно-зеленые плащи, вступила под сень Старого леса, оставив позади волшебное озеро. Морган ехал, низко надвинув на лицо капюшон, и молчал, размышляя о своем. Никто не смел нарушать тишину, повисшую между двумя эрлами. Почти девятилетняя разница в возрасте между братьями разделяла их, не сделав лучшими друзьями, как Найта и Моргана, но кровная близость позволяла им остро чувствовать друг друга, что давало младшему некоторое преимущество.