Неверная - [55]

На работу и с работы меня возили на служебной машине. В офисе, где я сидела с восьми до двух, мне разрешалось носить головной платок. Удобно, но работа была очень нудной. Начальник был вежлив, но почти не общался со мной, ничему не учил. Днем я возвращалась домой.

Дом Марьян заполнялся ее родственниками из деревень. Они бежали из провинций, гонимые бедами и лишениями. Марьян и Иджаабо пытались поддерживать порядок в доме, учили деревенских родичей смывать за собой в туалете и сидеть на стульях, но когда Иджаабо и Арро делали им замечания, те сердились и говорили, что девушки «забыли свою культуру».

Участились сообщения о преступлениях у нас в округе. Один из недавно приехавших родственников Марьян купил ружье.

* * *

Мы с Хавейей часто получали приглашения от родственников со стороны отца. Мы заходили в гости к кузену Афлао и общались с его женой Шукри, сестрами Амран и Идил и кузеном Айнаншие, который жил у них и работал в кафе-баре у Афлао. Это была шумная дружная семья, где постоянно судачили о Марьян и ее родственниках. Айнаншие терпеть не мог весь субклан Сиада Барре – Марехан – и таил злобу на Марьян.

Как-то раз мы с Амран гуляли по пляжу, где в домах за высокими заборами цвета песка жили арабы. Иногда женщина, полностью закутанная в черное, пробегала вдоль забора и скрывалась внутри дома. Эти женщины ходили босыми из-за песка, поэтому разглядеть можно было только их пятки. И хотя эти бесформенные фигуры двигались, они были все равно что неживые: с ними нельзя было разговаривать. Амран называла их «заключенными» и с презрением говорила: «Не обращай на них внимания». Я тут же вспомнила о Саудовской Аравии.

Вскоре после разрыва с Абширом я перестала надевать плотное, ужасно жаркое покрывало, которое носили девушки из Братства, и вернулась к своему черному платью из Найроби. Но теперь даже это казалось чересчур. Я выделялась в нем, ведь в Сомали никто не носит черное. Как и большинство женщин, я стала надевать светлую dirha и повязывать голову платком.

В 1990 году в Могадишо встретить женщину в европейском платье стало гораздо сложнее, чем еще десять – двадцать лет назад. Их и раньше было немного, а теперь обстоятельства явно складывались против них. Айнаншие обычно говорил:

– До того как сюда пришло Братство, все ходили с обнаженными руками и ногами – и никто не обращал на это внимания. А теперь, когда женщины укутываются с головы до пят, я только и думаю об их шелковой коже и волосах, пахнущих кокосом. Я никогда раньше не думал о шее, а теперь… Ооо… шея – это так сексуально.

Одноклассники Иджаабо и друзья Айнаншие смеялись над бормотанием членов Братства и твердили, что это все влияние арабской культуры, но через несколько недель некоторые из них тоже надевали покрывала и принимались говорить по-арабски. И дело было не только в религии. Члены Братства были работящими и умными. Возможно, они получали деньги из Саудовской Аравии, но среди них было много и успешных предпринимателей, особенно в области транспорта и финансовых операций. Они тоже приносили деньги в копилку Братства.

Однажды после обеда Айнаншие, как обычно, провожал нас до дома тети Марьян. Так как он ненавидел всех Марехан и лично Марьян, то оставлял нас одних примерно в ста ярдах от ее дома. Когда мы подошли к углу, где всегда прощались с ним, чья-то рука схватила меня за горло, и я почувствовала холод ножа. Я повернулась к Хавейе: другой мужчина, худой, с огромными покрасневшими глазами, наставил нож и на нее. «Вот и все, – подумала я. – Что ж, мы дожили до восемнадцати и двадцати лет». Я знала, что у Айнаншие есть оружие – он всегда носил при себе маленький пистолет, – но в подобных обстоятельствах от него было мало толку.

– Золото! – потребовал бандит, схвативший Хавейю.

– У нас ничего нет, – прохрипела я.

Тогда разбойник стал ощупывать мои уши и шею, другой рукой продолжая прижимать нож к горлу. Он усмехнулся:

– Откуда вы, красавицы, и что это за маленькая мразь стоит тут рядом с вами?

По выговору я поняла, что этот мужчина из клана Исак. В Могадишо было полно людей Исак, бежавших с севера от вооруженных стычек. Я подумала, что он может отпустить девушек из своего клана, и стала быстро перечислять родословную по бабушкиной линии, как она учила меня. Айнаншие все понял. Он был абсолютно спокоен и даже не пытался достать оружие, иначе бы мне тут же перерезали горло.

– Видишь? Эти девушки – ваши сестры Исак, – сказал он разбойникам. – А я женат на их сестре и провожаю их домой.

Бандиты исчезли так же быстро, как и появились.

После этого мы с Хавейей поняли, что ходить одним по Могадишо стало опасно. Каждый новый день приносил сообщения об убийствах, изнасилованиях и сожженных бродягами домах. Люди, которых согнали с их земель, как тех Исак, напавших на нас, шатались по городу с оружием, пылая гневом. Им нечего было терять. Солдаты тоже патрулировали столицу. Тогда мы не знали этого, но многие из них предавали правительство и переходили на сторону повстанческих движений под руководством разных кланов, которым не терпелось перегрызть глотку Сиаду Барре.

Вопреки межклановой вражде Братство объединяло самых разных людей, включая в себя все кланы. По сравнению с кланами, Братство выглядело более надежным. И последователей у него становилось все больше. Имамы братства проповедовали теперь в больших мечетях, а не в собственных домах. Много разговоров было о том, что скоро государству придет конец и воцарится закон ислама.