— Так полагается, — строго сказал он. Но Сильвер решительно отодвинул стакан в сторону. Гарпер пил, прислушиваясь к воплям ночной птицы, как будто оплакивавшей кого-то.
— Сколько раз я пытался подстеречь и застрелить ее — все напрасно! Подозреваю, что вообще она не существует и это вопит сама многострадальная земля двенадцатого участка… Двенадцатый участок, конечно, не такое уж исключение. Но благодаря его уединенности и огромным размерам здесь с особенной силой созываются недостатки и пороки, которых сколько угодно и на других участках. Для Тальбота и Джеймса тут настоящее золотое дно. Вы хотите знать, что вызвало нападение на Смита? Здесь вы совершили много ошибок, но, пожалуй, самой роковой из них было то, что вы рассказали о своей встрече с Мориссоном.
— Я даже не знал, что его фамилия Мориссон.
— Это таинственная история. Вначале Джеймс был чрезвычайно расположен к Мориссону, но потом что-то произошло. Кажется, Джеймс и Тальбот поняли, что Мориссон опасен для них, так как он успел понять здесь слишком много. В него стреляли ночью, кто — неизвестно, потом он начал болеть какой- то непонятной хворью и вдруг скрылся совсем неожиданно. Говоря по правде, я думал, что он зарыт где-нибудь неподалеку. Тальбот, вероятно, заподозрил, что Мориссон открыл вам некоторые тайны двенадцатого участка, известные только Джеймсу и Тальботу, и потому-то вы и приехали сюда. К тому же вы не скрывали ни от кого, что собираетесь писать книгу о земляном орехе. Это была вторая ваша ошибка! Есть незабываемое правило, Сильвер: сначала достают пистолет, а потом уже кричат «руки вверх!». Вы потребовали поднять руки вверх, даже не имея пистолета в кармане. Убирайтесь, пока не поздно, отсюда. А чтобы вас не обвинили в убийстве Тальбота, составим акт о нападении неизвестных на него и на Смита. Тальбота так ненавидели, что это будет выглядеть вполне естественно. Тальбот был американцем, для которого даже законы его родины оказались слишком стеснительными. Но Джеймс считал, что методы этого гангстера вливают новую кровь в нашу испытанную колониальную систему.
— Нет, — ответил Сильвер, — я поживу здесь. Среди негров у меня появились друзья, и я хочу жить и бороться вместе с ними. Антони Джеймс и его приспешники, возлагающие такие надежды на американские методы колонизации, скоро встретят неожиданный для них отпор.
— Это будет вам стоить жизни, — сказал Гарпер. Он звякнул горлышком бутылки о стакан и со злостью бросил ее в темноту.
— Все-таки вы счастливый человек, Сильвер! А из меня уже ничего не выжать, как из этой пустой бутылки. И таких, как я, к сожалению, немало. Мы, подобно кустарнику, дающему приют мухам тсе-тсе, позволяем резвиться Тальботам и Джеймсам. Нас надо выкорчевывать, Сильвер.
* * *
Профессор Кортон несколько раз отказывался принять надоедливого посетителя, какого-то Джона Сильвера. Наконец, выведенный из себя, он решил встретить незнакомца так, чтобы навсегда отбить у него охоту приставать к ученым.
Кортон не узнал в Сильвере молодого человека, почти год назад добивавшегося у него рекомендации для поездки в Танганьику. Но что-то в лице незнакомца удержало профессора от заранее обдуманной резкости.
Молодого человека как будто пропустили через специальные лаборатории, где испытываются прочность и выносливость различных материалов. Он выдержал все, но кожа его потемнела от солнечных лучей тропиков и сморщилась от иссушающих ветров пустынь. Глубокие шрамы, как причудливая татуировка, виднелись на щеках и подбородке. Глаза, на свету отливавшие холодной синевой, не отрывались от глаз Кортона.
— Год тому назад я был у вас с моим товарищем Смитом. Мы собирались потрудиться в Танганьике на плантациях земляного ореха. Мы многое увидели там, слишком многое… Мы должны были написать обо всем, что прошло перед нашими глазами. Моего товарища со мной нет, но книга готова. Вот она.
Сильвер положил на стол перед Нортоном объемистую рукопись.
— В ней говорится и о вас.
Профессор полистал рукопись, потом поднял взор на Сильвера.
— Что вы хотите от меня?
— Антони Джеймс и все другие мне совершенно понятны. Знаю я и то, что они постараются выйти сухими из воды. Но ваша роль мне непонятна. Может быть, вы попались в хитро расставленную сеть? Если это действительно так, содержание книги в местах, касающихся вас, я должен буду изменить. Но люди должны узнать, как были израсходованы десятки миллионов фунтов стерлингов и кто на этом нажился. И почему в Африке засадили арахисом лишь незначительную площадь — меньше двух процентов разрекламированной программы. Пусть англичане, до сих пор получающие продукты по карточкам и ожидающие дешевого растительного масла из Африки, узнают правду. Весь мир должен узнать о тысячах негров, погибших на плантациях земляного ореха от непосильного труда, голода, болезней…
Профессор Кортон сидел, опустив подбородок на руку; он старался победить подергивания какой-то жилки, грозившие перейти в мучительную судорогу, кривящую рот, мешающую говорить. Уже давно он ждал этого: кто-то придет и произнесет приговор, в душе сделанный самим Кортоном.