Неведомые земли. Том 4 - [61]
Буллы от 1455 и 1456 гг. в значительной мере способствовали тому, что с 1455 по 1457 г. принц Генрих не раз снаряжал самые интересные экспедиции. Как это ни странно, теперь он привлекал к руководству ими чужеземцев, а именно итальянцев. Возможно, принц считал, что они более энергичны, чем его дворяне. Однако перед этими экспедициями ставились другие задачи. Им уже не поручалось разведывать неизвестные берега, стараясь зайти как можно дальше. Теперь они должны были сделать попытку проникнуть по реке Гамбии в глубинные области Африки и «царство священника Иоанна», то есть в Эфиопию. В те же годы на карте фра Маура об этой стране сообщалось, что «здесь находится столица «священника Иоанна» («Qui il Preste Janni fa residentia principal»)[523]. Сильное влияние религиозных и политических соображений на деятельность принца, что подчеркивал еще Барруш[524], здесь выступает особенно отчетливо.
В те времена именно Гамбия, а не Сенегал рассматривалась как ворота для проникновения в глубь Африки, причем на это были веские основания. Устье Сенегала находится в степной полосе, и вход в эту реку из-за бара, о который разбивается стремительный прибой, весьма труден. Между тем берега Гамбии до самого устья плотно заселены, и река доступна для морских судов. Не удивительно, что предпочтение было отдано Гамбии.
Разумеется, плывя по Гамбии, попасть в Эфиопию нельзя. Мало того что все попытки форсировать эту реку сопровождались гибелью моряков из-за крайне нездорового климата, успехи таких экспедиций были ничтожны с точки зрения поставленных целей. Однако разведывательные плавания тех лот в результате случайностей привели к новым важным географическим открытиям. Так, во время своего второго плавания итальянец Кадамосто, снесенный с курса штормом, открыл острова Зеленого Мыса (см. гл. 180)!
Об одной из таких экспедиций принца, состоявшейся в 1455 г. и посланной к Гамбии, сообщает нам единственное в своем роде письмо, хранящееся в архиве Генуи. Это письмо было направлено из далеких стран неким Узодимаре, адресовавшим его своим кредиторам в родном городе. Об этом Узодимаре и его письме уже упоминалось в III томе (см. гл. 130 и 146). В комментариях к гл. 130 доказано, что слово «Узодимаре» означает не профессию, как ранее предполагали, а фамилию генуэзского дворянского рода. В письме сообщаются некоторые подробности об одной экспедиции португальского принца. Хотя сама но себе экспедиция эта была незначительной, она может служить интересным примером того, как Генрих пытался извлечь выгоду из географических открытий, которые удалось сделать в 40-х годах XV в., в частности использовать реки, обнаруженные на западном побережье Африки, для проникновения в глубь «Черного материка».
Плавание Узодимаре в 1455 г. состоялось одновременно с первой экспедицией его земляка Кадамосто, о которой более подробно рассказывается в следующей главе. Эти экспедиции действовали независимо друг от друга, хотя временами им приходилось сотрудничать. Узодимаре было поручено подняться по реке Гамбии, по ему удалось продвинуться лишь на незначительное расстояние.
Здесь заслуживает внимания одно очень характерное обстоятельство: португальцы того времени вовсе не старались, как это часто и охотно утверждают их потомки, держать свои открытия в глубокой тайне. Ведь плавания 1455 и 1456 гг. были доверены принцем Генрихом итальянцам, то есть иностранцам, прибывшим к его двору.
Письмо Узодимаре написано на такой скверной и безграмотной латыни, что о смысле его можно только догадываться. Оно было обнаружено в генуэзском архиве датчанином Гробергом и опубликовано в 1802 г.[525] Чаще всего это письмо интересовало исследователей своим сообщением о судьбе экспедиции Вивальди (см. т. III, гл. 130). Однако эта часть письма, несомненно, плод фантазии, хотя в остальном оно довольно интересно. Маньяги вновь изучил эту рукопись и опубликовал ее в отличной от Гроберга редакции, которая и положена в основу приведенного выше перевода[526].
Весьма путаные географические представления Узодимаре, его почти непостижимое для нас заблуждение, будто он находился сравнительно недалеко от государства «священника Иоанна» и страны золота — Мали, выдумка, что в сказочном царстве «священника Иоанна» правит «Иоанн V», — все это надо поставить в вину не столько самому путешественнику, сколько духу времени. Эпоха, в которую он жил, порождала такие представления, и именно они вызывали интерес к географии Африки. Из гл. 184 мы узнаем, что сам принц Генрих был склонен к таким идеям, н они вдохновляли его на снаряжение экспедиций. Примеры таких нее неправильных представлений мы найдем и в гл. 192–194. Возможно, что скоропалительные путешествия, совершенные за письменным столом автором «Книги познания», якобы попавшего от мыса Бохадор в страну «священника Иоанна», способствовали распространению таких фантастических представлений о географическом положении отдельных стран и о разделяющем их расстоянии (см. т. III, гл. 144),
Но в остальном Узодимаре сделал трезвые и правильные наблюдения. Это показывает как его сообщение о продолжительности дня и ночи в июле у устья Гамбии, так и достоверные данные о том, что Полярная звезда почти скрывается за горизонтом на широте Гамбии у 13° с. ш.
