Неведомые земли. Том 4 - [153]
На картах Северной Америки долгое время наносили судоходный пролив Аниан[1312], а на слабо исследованном перешейке Центральной Америки изображали рассекающие его проливы. Так, И. Рейс на своей известной карте от 1508 г. показывает судоходный пролив, соединяющий океан примерно на границе между Гондурасом и Юкатаном. Леонардо да Винчи на своей карте мира от 1515 г. (см. рис. 18) тоже изображает обширное море — водный путь между Флоридой и «Америкой» (Бразилией). Еще характернее широкий «stretto Iubitoso», который на карте Висконте Маджоло от 1527 г. пересекает Центральную Америку с севера на юг, разрезая ее на две части[1313].
Подобные «желаемые» проливы нередко встречаются на картах мира 20-х годов XVI в. В большинстве случаев, как позднее выяснилось, эти проливы оказались мифическими. Но иногда природа делала картографам приятные сюрпризы, подтверждая их гипотезы. Однако это было не чем иным, как счастливым совпадением. У нас нет никаких оснований утверждать, что в данном случае имелись тайные сведения о действительных географических связях.
Чтобы правильно понять карты тех частей земного шара, которые были открыты в первые десятилетия после плаваний Колумба, мы должны учесть еще один факт. Нельзя забывать, что после 1492 г. европейцы еще долгое «время были твердо убеждены в том, что они достигли вод Восточной Азии. Если бы это было так, то, разумеется, оттуда должны были открыться судоходные проливы, ведущие в Индийский океан. Колумб перед выходом в четвертое плавание сообщил, что надеется найти на побережье Верагуа пролив, ведущий в западные моря[1314]. Видимо, он думал при этом о Малаккском или Зондском проливах, которые, по его мнению, должны были там находиться. О том, как мало изменились за это время его взгляды, свидетельствует следующий факт. Если, будучи на Кубе в 1492 г., Колумб полагал, что находится «близ Зайтуна и Кинсая [Zayto у Quisay], в государстве Великого хана»[1315], то в 1502 г., достигнув Панамского перешейка, он высказал предположение, «что эти области связаны с Кубой и обе являются материком Индии по ту сторону Ганга»[1316].
О географических представлениях Колумба в последние годы его жизни свидетельствует открытый Визером во Флоренции эскиз карты, который, видимо, относится примерно к 1504 г. и, вероятно, сделан Христофором или Варфоломеем Колумбом[1317]. Согласно этому эскизу, от побережья Южной Америки, носящего название «Mondo novo», можно попасть сразу в «Sinarum sinus» и в «India extra Gangem». Чтобы правильно оценить эту карту, относящуюся к последним годам жизни Колумба, следует учесть, что в то время великий мореплаватель уже, несомненно, знал об открытии Веспуччи «Нового света» в южном полушарии. Правда, «Британская энциклопедия», исторические разделы которой часто бывают поразительно ненадежными, оспариваем какие-либо связи между Колумбом и Веспуччи[1318]. Однако наличие таких связей между двумя мореплавателями подтверждает сам Колумб в письме к своему сыну Диего от 5 февраля 1505 г.[1319] Веспуччи вошел в близкое соприкосновение со своим земляком Колумбом самое позднее при подготовке к третьему плаванию в Америку, и с тех пор, как предполагает Штрейхер, между ними завязалась «тесная дружба»[1320]. Таким образом, Колумб, несомненно, знал об открытиях Веспуччи и тем не менее остался непоколебимым в своем убеждении, что посетил воды и побережье Восточной Азии.
Эту уверенность Колумб сохранил до самой смерти. Когда генуэзцев 1 августа 1498 г. пришел к устью Ориноко, южнее Тринидада, то есть первым из европейцев[1321] достиг материка Южной Америки, он был убежден, что могучая американская река берет истоки в Раю, который, по тогдашним представлениям, находился в Восточной Азии. Колумб задержался тогда у побережья материка только на 14 дней. Позже он ступил на материк еще раз в районе Панамского перешейка. Когда в октябре 1502 г. Колумб услышал здесь от индейцев, что на расстоянии многих дней пути можно найти другое море
