Неведомые земли. Том 3 - [169]

;[15]wente de synt up der Nordsyden. Und he schal hebben 2 Dele der See nha Jrlandt und den dorden Del nha Jszlant; isz denne dat Weder klar und sychtich und syn Kosz, ys recht int Westen, so suth he den Barch-Joekel in tNordosten liggen up Jszlant und Witserck int Nordwesten up Gronlant. Ys ock Strom van Norden, so moth he byliggen dat beste he kan und waren syck vor dem Strom, de Westen under Jrlandt isz. Man ys de Strom van Sueden, so moth, he holden dat rechte Kosz und liggen by dat beste he kan. Wente Wytserck drecht syck nordwarth, so moth he dal Lant soeken und kumpt in Eryxfoerde dar Garsted licht.

Jtem wen me twischen Gronlant und Jszlant isz, so suth me Snaevels-Joekell up Jrlant[16]und Wytserck up Gronlant, so wenne idt Weder klar isz, und sychtich. Darumme seggen vorvaren Lude, dat idt nicht mehr alse 30 Weke Sees vaneynander gelegen isz.

Jtem dyt isz dat rechte Kosz van Jszlant bette tho Gronlant. Isz he suthwart und[17]Bredefort in Jszlant, so moth syn Kosz stan int Westh; wente dar suth he Wytserck recht int Norden, so mot he frey Gronlant soeken und kumpt in Erixfoerde.

Jtem isz he up der N ordensyden van Bredefort in Jszlant, so schal syn kosz wesen int Südwesten, solange dat Wytserck dreget nordwart, so moth he soken dat Lant Eryxford alse thoforen geschreven.

Jtem vornimpt he denne lesz, so schal he syn kosz holden sutwart, wente dat minste les kumpt uth dem Trollebodden. Ock moth he nicht altho ser sutwart holden, up dat he Jrlant nicht tho nha käme, wente de Strom is dar starck, ock wol 15 Weke Sees van Jrlant aff.

Jtem Jrlant licht int Sudosten van Gronlant.

Jtem Jszlant licht int Osten van Gronlant.

Jtem van stickeilen Isz geidt grote Dake, und dem Froste des gelik ock van dem Ise…»].[18] [417]

* * *

О постепенном замирании сообщений между скандинавскими странами и норманским форпостом культуры в юго-западной Гренландии говорилось уже в гл. 150. Вследствие этого длившаяся несколько столетий очень оживленная экономическая, политическая и церковная жизнь гренландской колонии, отличавшаяся большим своеобразием, в XIV в. быстро пришла в упадок. С течением времени гренландский форпост был временно «забыт» в Европе. Этому способствовали не только сдвиги в европейской экономике, но и изменение политической обстановки, как это недавно доказал Нёрлунд в превосходном специальном исследовании.[19] Клыки гренландских моржей, пользовавшиеся когда-то большим спросом, стали не нужны, как только представился случай в большем количестве и легче, чем раньше, доставлять из Африки слоновую кость. Кроме того, через ганзейскую контору в Новгороде теперь стало удобнее скупать ценные меха, промышлявшиеся на севере Руси, и можно было отказаться от более скромной пушнины, которую доставляли из Гренландии. Между тем Новгород, распространив свое влияние на весь северо-восток Руси,[20] стал таким торговым центром, куда «стекалась пушнина из этой огромной области».[21] С расцветом шерстяной промышленности в Западной Европе отпала нужда и в гренландском сукне, которое раньше охотно здесь покупалось. Поэтому постепенно исчезал повод к плаваниям в Гренландию, и экономика этой колонии повисла на ниточке.

К тому же снизилось политическое значение Норвегии — метрополии Исландии и Гренландии. После Кальмарской унии (20 июля 1397 г.) королева Маргарита Датская стала правительницей всех трех скандинавских государств, а Копенгаген превратился в их столицу. Но в Копенгагене не слишком благосклонно отнеслись к дальнейшим рейсам гренландской «Трещотки», снаряжение которой каждый раз обходилось чересчур дорого. Между тем торговля с Гренландией в течение 100 лет (впрочем, как и в наши дни) оставалась государственной монополией (см. гл. 150). Итак, связи с Гренландией постепенно хирели, ибо запрет с частной торговли не только не сняли, но даже усилили. Под страхом смертной казни королева Маргарита запретила плавание частных лиц в Гренландию, и в 1389 г. некоторые моряки, нарушившие указ, избежали казни, только доказав, что против своей воли были отнесены к этой земле штормом.[22] Вот что сообщает по этому поводу одна датская летопись от 1674 г.:

«Опасность, которой они избежали, и строгий приказ, чтобы впредь никто не смел без разрешения плавать в Гренландию, так напугал иных людей, что с того времени ни купец, ни моряк не решались туда ходить. Хотя некоторое время спустя королева послала туда несколько кораблей, но их никогда больше не видели, и было не известно, погибли они или нет, ибо не [418] могли разузнать ни о месте, ни о причинах их гибели. Это так напугало опытных норвежских моряков, что они не захотели больше ходить в то море. Королева, занятая войнами с Швецией, также не принуждала их к плаваниям и больше не обращала внимания на Гренландию».[23]

К тому же в конце XIV в. у Норвегии было достаточно своих собственных трудностей. В 1392 г. вновь, как и в 1349—1351 гг., разразилась опустошительная эпидемия, обезлюдившая страну, а Берген, исходная база гренландских плаваний в XIV в., был захвачен и разграблен «братьями-продовольственниками» в 1393 г. и долгое время не мог оправиться от этого удара.