Неведомые земли. Том 2 - [194]

Поскольку в Азии, во всей части которой начиная с XIII в. постепенно проникли европейцы, нигде не удалось обнаружить христианское царство «священника Иоанна». После 1320 г. легенда о «царе-священнике» постепенно перенесла его государство в Эфиопию, к которой она первоначально не имела никакого отношения. На более поздних картах мира Эфиопия нередко обозначалась как «Regnum Presbyteri Johannis». Как отмечалось выше (гл. 66 и 72), в VI в. между Европой и государством Аксум поддерживались довольно оживленные связи. Однако они были почти полностью прерваны, после того как арабы завоевали Египет (640 г.) и ислам воздвигнул непреодолимый барьер, препятствовавший общению христианских народов с Эфиопией.

И хотя связи не были полностью уничтожены, а начиная с XIII в. путешественникам иногда даже удавалось проникнуть в Эфиопию (см. т. III, гл. 125, т. IV, гл. 169, 191, 197), все же эта страна оставалась окутанной тайной и давала богатую пищу для легенд и смутных надежд европейских политиков XV в.

Маркхэм в 1912 г. высказал мнение, что автор «Libro del Conoscimiento» (см. т. III, гл. 144) был первым, кто перенес около 1350 г. легенду о священнике Иоанне в Эфиопию.[70] Однако это утверждение нуждается в поправке. Еще в 1321—1324 гг. упоминавшийся выше монах-доминиканец Иордан сделал в своих письмах из Индии (см. т. III, гл. 125) этот смелый вывод, который поразительно долго сохранял свою мнимую силу. Еще в 1492 г. [460] Мартин Бехайм написал на своем «Земном яблоке» возле названия «Эфиопия» следующее:

«В этой стране живет всемогущий император, именуемый мастером (!) Иоанном. Он поставлен там правителем царства трех святых царей — Каспара, Бальтазара и Мельхиора из Страны мавров, и все его потомки — добрые христиане».

Царнке заявил, что письмо, направленное папой Александром «священнику Иоанну», является «первым и последним документом, в котором легендарный царь Индии принимается во внимание в дипломатических расчетах.

С тех пор в глазах дипломатов он, видимо, снова стал мифической фигурой».[71]

Это предположение абсолютно неверно. Дипломатия довольно часто обращалась к фикции могущественного христианского властелина и в период, последовавший за папским письмом. В 1245 г. папа специально поручил Карпини, отправлявшемуся в Монголию (т. III, гл. 119), разузнать о местопребывании «священника Иоанна». Еще в 1383 г. Филипп де Мезьер считал, что резиденция «царя-священника» находится на Ганге,[72] а в 1407 г. великий магистр Немецкого ордена обратился с письмом к этому фантому. Участники Констанцского собора надеялись, что, быть может, к ним прибудет представитель от «царя-священника». Принц Генрих Мореплаватель (см. т. IV, гл. 158, 178) в течение ряда десятилетий руководствовался в своих экспедициях туманной надеждой, что ему удастся установить связи с легендарным царем и, может быть, даже заключить с ним военный союз против турок. 3 мая 1518 г. в письме папы Льва X крещенный незадолго до того сын какого-то негритянского вождя назван «сыном нашего возлюбленного во Христе царя Эфиопии Иоанна».[73] Наконец, в 1530 г. еще раз, как и за 360 лет до этого, были написаны послания мнимого «царя-священника Иоанна» папе и императору Карлу V,[74] которые, впрочем, по-видимому, никто не принял всерьез как политический документ.

Лишь в XVI в. пришел конец вере в могущественного христианского князя на Востоке. Историю легенды о «царе-священнике Иоанне» в настоящее время можно считать выясненной в ее основных чертах.[75] С культурно-исторической точки зрения этот совершенно необычный факт представляет гораздо больший интерес для психологического, чем для чисто исторического анализа. Легенда о беспредельно могущественном и богатом таинственном христианском властелине, царствующем где-то в неведомых странах [461] Востока, чрезвычайно соответствовала психологии людей средневековья. Недаром образ «царя-священника Иоанна» вдохновил авторов ряда произведений художественной литературы. Самое древнее из них относится к XII в.[76] Но и помимо поэтического творчества, исторические события, связанные со «священником Иоанном», украшались вымыслами самой буйной фантазии.

В письме от 1530 г. содержатся гордые, но чрезвычайно наивные слова:

«Если можешь сосчитать звезды на небе и песок на дне морском, то определи наше богатство и могущество».

Как бы то ни было, странный образ «царя-священника» в течение 400 лет оставался мнимой реальностью, с которой связывались бесчисленные политические иллюзии.

Предпринятая папой в 1177 г. попытка установить отношения с отдаленными областями Востока и Индостаном оказалась безуспешной. И все же она имеет большое значение для истории культуры как первый шаг христианской Европы, направленный к расширению сведений о неизвестном мире на Востоке. В XIII и XIV вв. Восточная Азия, как мы увидим дальше, особенно сильно привлекала к себе географическую мысль европейцев наряду с их церковными и торговыми интересами. Послание папы Александра III от 1177 г. как бы открывает своеобразную эпоху, длившуюся 100 лет и разделявшую путешествия Карпини и Джованни Мариньояли. Следует вообще обратить внимание на то, как с течением времени неоднократно, подобно моде, менялось основное направление географических исследований. Еще Риттер отметил этот факт, анализируя древние географические экспедиции в Африку: «В то время всемирной целью был Юг, позднее ею стал Запад, а затем — Север».