Неведомые земли. Том 1 - [37]
Упомянувши о тех, которые считаются объехавшими кругом Ливию, он [Посидоний] говорит, что, по мнению Геродота, некоторые лица посланы были Дарием[5] совершить это плавание.[6]
Некоторые утверждают, будто место обитания эфиопов простирается оттуда [западное побережье Ливии] вплоть до Египта. Это море, следовательно, соединяется [с другими?], и Ливия является полуостровом.[7] [87]
Рассказ Геродота о первом плавании вокруг Африки, совершенном якобы финикийскими моряками по поручению египетского фараона Нехо (609—595 гг. до н.э.), чаще вызывал сомнение, чем доверие, и не только в древности, но даже и в наше время. Примечательно, что древние считали убедительным доказательством легендарности рассказа именно ту часть, которую теперь следует рассматривать как веский аргумент в пользу исторической подлинности. Имеется в виду сообщение о том, что путешественники, плывшие на запад, видели солнце справа, то есть на севере. Это сообщение с достоверностью доказывает, чего не могут отрицать даже наиболее скептически настроенные современные критики, что финикияне в своем плавании зашли далеко на юг. Но именно это бесспорно правильное наблюдение достигших южного полушария мореходов дало повод самому Геродоту и всем прочим античным авторам подвергнуть сомнению весь рассказ. Более того, они игнорировали это сообщение как заведомо ложное, ибо видеть солнце на северной части неба казалось невероятным.
Новейшие исследователи, разумеется, ничего не могут возразить против этой части рассказа. Все же они, как, например, Лелевель,[8] Вивиен де Сен-Мартен,[9] Бергер[10] и Зиглин,[11] не склонны верить сообщению Геродота. Объясняется это тем, что он ни словом не обмолвился о таких характерных особенностях африканской природы, как тропическая растительность, большие реки, смена времен года. С другой стороны, казалось неправдоподобным, что финикиянам с первого раза удался такой мореходный подвиг, для осуществления которого искусным морякам средневековья начиная с 1291 г понадобилось круглым счетом 200 лет.
Несмотря на это, Гумбольдт, например, считает рассказ Геродота «довольно правдоподобным».[12] То же мнение высказывают Херен, подчеркивающий «убедительные внутренние причины» достоверности этого сообщения,[13] Риттер,[14] Шпренгель, Катремер и многие другие, а также Мюллер в основательном специальном исследовании.[15] По сравнению с мнением этих авторитетов возражения скептиков, разумеется, кажутся не слишком вескими. Неоднократно повторявшийся аргумент, что даже в древности эта история «редко упоминалась и принималась во внимание»,[16] больше того, считалась [88] неправдоподобной, основывается на недоразумении. Ведь главной причиной, вызвавшей недоверие древних, было утверждение о солнце, стоявшем на северном небе, то есть безусловно правильное наблюдение. Недоверию способствовало также высказанное позже и основанное на древних ошибочных теоретических умозаключениях представление Птолемея, будто Индийский океан — внутреннее море, не связанное с Атлантикой. Именно из-за Птолемея это неправильное предположение стало типичным заблуждением, хотя такой надежный труд, как «Перипл Эритрейского моря», уже раньше категорически подчеркивал связь обоих океанов на юге Африки[17] (см. гл. 55).
Возражения, выдвигаемые в настоящее время, также неубедительны. В своем докладе Немецкому археологическому обществу в Берлине 2 ноября 1909 г. Зиглин привел как доказательство недостоверности рассказа Геродота то, что последний не упоминает о тропической растительности, больших реках и т.д. На это Шухгардт возразил ему, что такой argumentum ex silenito [аргумент, основанный на умолчании. — Ред.] нельзя считать достаточным основанием для отклонения версии Геродота. Автор подчеркнул это возражение Шухгардта в своем новейшем исследовании.[18] Он поставил также вопрос о том, что поскольку Геродот в своем труде нигде не упоминает Массалию и Рим, то не следует ли отсюда заключить, что этих городов тогда (то есть в 450 г. до н.э.) еще не было. К тому же Геродот, естественно, мог записать лишь то, о чем ему спустя 150 лет рассказывали в Египте как о свершившемся событии.
В 1903 г. шведский исследователь Шверин в специальной работе пришел к заключению, что против рассказа Геродота нельзя выдвинуть каких-либо возражений.[19] Впрочем, Руге во время обсуждения этого труда привел возражение, которое заслуживает внимания.[20] По мнению Руге, невероятно, чтобы мореплаватели осенью сеяли зерно, а на следующую весну снимали урожай, как это описывает Геродот. Если это было возможно, то почему же к такому средству не прибегали другие путешественники. Между тем ни о чем подобном никогда больше не сообщалось.[21] Прав ли Руге в своем сомнении, автор судить не берется. Оно не представляется основательным, ибо то, что рассказывал Геродот о событии спустя 150 лет после его свершения весьма вероятно, было приукрашено легендарными вымыслами. Но правдивость всего рассказа в целом вряд ли этим умаляется.
Другие соображения говорят за его достоверность. Нельзя, разумеется, отрицать, что финикияне видели солнце на севере. Как уже отмечалось выше (гл. 1), в Красное море корабли всегда выходили в июне — июле. Мыс Гвардафуй можно было обогнуть лишь при северо-восточном муссоне, который [89] начинается не раньше октября. Поэтому мореплаватели должны были пережидать зимние месяцы на тропическом побережье Восточной Африки. Итак, раньше следующей весны они не могли увидеть солнце «справа». Такое наблюдение едва ли можно было сделать, например, севернее устья Замбези; скорее всего, мореплаватели зашли дальше на юг. Но если они уже оказались в этих водах, то вряд ли могли вернуться в Египет тем же путем. Ведь не зная особенностей местных течений, моряки не смогли бы на обратном пути преодолеть сильное течение Мозамбикского пролива. По навигационным условиям проще было вернуться в Египет через Гибралтарский пролив, чем через Красное море! Следовательно, предположение Бергера,
