Неведомые земли. Том 1 - [13]

Систематическая добыча золота в Вади-Аллаки продолжалась еще в XV в., до конца средневековья.[14]

Глава 3. Миф о походе аргонавтов как символ открытия греками Черного моря (1150—1000 гг. до н.э.)

Согласно очень древнему греческому мифу, Ясон, сын Эсона из Иолка, был послан своим дядей Пелием в Колхиду за Золотым руном.[1] Этот миф с многочисленными подробностями можно считать общеизвестным. С течением времени он претерпел необычайно много изменений и преобразований, которые здесь не должны нас интересовать. Достаточно выявить вероятный первоначальный географический центр распространения мифа, что, видимо, должно открыть нам некое важное событие из истории торговли. По этой причине, в частности, Вивьен де Сен-Мартен в своей «Истории географии» уделил мифу об аргонавтах необычайно много места.[2]

Поводом для похода аргонавтов послужило стремление раздобыть золото. В пределах греческого мира ощущался недостаток в этом металле. На островах Сифнос и Фасос имелись небольшие, давно истощенные месторождения,[3] в Македонии — скудные залежи Бермиона и Пибериона, во Фракии — несколько более богатые рудники в Скаптесиле, открытые финикиянами. Назовем еще месторождения у города Дата, у реки Гебр в горах Пангал и, наконец, у города Филиппы.[4] Но все эти месторождения золота не шли ни в какое сравнение с богатыми залежами Малой Азии. Поэтому греки, как все занимавшиеся торговлей народы, живо устремлялись по любому следу в надежде найти золото (см. гл. 10). Так, они, вероятно, в свое время обратили внимание на богатую золотом страну Колхиду, расположенную на юго-восточном побережье Черного моря, и попытались установить с ней [37] связь. Возможно даже, что вся легендарная Троянская война, если рассматривать ее с историко-экономической точки зрения, была лишь борьбой греков за открытие проливов[5] и за выход в Черное море, доступ к которому был прежде якобы закрыт легендарными Симплегадами. Можно согласиться с Бурром, который утверждает:

«Мы теперь уже не можем установить, шли ли эллины по следам финикиян или достигли Понта случайно. Во мраке веков скрыт от нас тот день, когда первый корабль эллинов вошел в воды Понта».[6]

Имена и названия из мифа об аргонавтах частично уже упоминаются в поэмах Гомера.[7] Например, герой Ясон («Илиада», VII, 469; «Одиссея», XII, 72), царь Эет («Одиссея» X, 137; XII, 70), корабль «Арго» («Одиссея», XII, 70), Пелий («Одиссея», XI, 256) и т.д. Однако не встречается имени Медеи, названий «Колхида» и «Золотое руно». Последние два понятия, которые здесь особенно для нас интересны, незнакомы еще и Гесиоду (VIII в. до н.э.),[8] который, однако, в отличие от Гомера, уже упоминает Фасис, реку колхидян (современный Риони). Название «Колхида» впервые встречается только у Эсхила.[9]

Итак, очевидно, что миф об аргонавтах создавался постепенно и свою отличительную особенность — похищение Золотого руна — приобрел позднее. В самом деле, сведения Гомера о Черном море были еще весьма скудными. Поэту, видимо, была известна лишь Пафлагония, прибрежные города которой Амасра (Сесам или Амастрида) и Кромны (западнее Китора) упоминаются в «Илиаде» (II, 853). Река Партений — это Бартин-Чайе (II, 854).[10] Можно ли отождествить упоминаемую всего один раз далекую страну серебра Алибе (II, 857), «откуда происходит серебро», с местностью, расположенной за Трапезундом (Трабзон), по меньшей мере сомнительно! О Колхиде и Фасисе Гомер, во всяком случае, не имел представления, как и об Истре (Дунае). Тем [38] более не знал поэт о северном побережье Черного моря, хотя один толкователь не географ постоянно пытался ошибочно приписать ему знакомство с Крымом. Лишь Гесиод впервые обнаруживает кое-какие знания о Дунае и реке Риони.[11] Историки твердо установили, что ко временам Гесиода колонизация греками района Понта только начиналась. В VIII в. до н.э. греческие колонии появились на юге (Синоп и Трапезунд, около 750 г.), в VII в. — на северо-западе (Истр и Ольвия, около 650 г.) и с VI по V в. — на севере (Танаис и Пантикапей, около 550 г.).[12] Отсюда следует, что открытия происходили за 100—200 лет до колонизации.

Высказывалось мнение,[13] что в разные времена названием «Колхида» обозначались различные страны, лежавшие на побережье Черного моря, и что лишь позднее оно закрепилось за его юго-восточным берегом. Сам по себе такой факт возможен, но миф о Золотом руне с самого начала ни к какой другой области, кроме страны у Фасиса (Риони), не мог относиться. Ведь только в этой местности был распространен упоминаемый Страбоном[14] своеобразный обычай погружать в проточную воду бараньи шкуры, чтобы несомые течением крупинки золота застревали в густой шерсти.

Догадка Страбона, будто из этого обычая «возник миф о Золотом руне», тем основательнее, что народы, находившиеся на низком уровне развития и жившие у берегов золотоносных рек, до недавнего времени следовали этому обычаю, например цыгане в Трансильвании и узбеки на Аму-Дарье.[15]

Каков был первоначальный миф, известный Гомеру и Гесиоду, до того как ему были приданы характерные и важные для нас особенности, установить невозможно. Видимо, Колхида и Золотое руно были вплетены в древнее предание лишь тогда, когда поход греков к реке Фасис для разведки и захвата добычи уже состоялся. Это произошло, очевидно, в VIII в. до н.э. Выше уже упоминалось, что Гесиод имел лишь поверхностное представление о реке Фасис; известно также, что Синоп возник около 750 г. до н.э. как [39] милетская колония. Оба эти факта довольно хорошо согласуются и дают, вероятно, право предполагать, что примерно в середине VIII в. мифу были приданы его последние своеобразные особенности. Такая догадка, разумеется, ничем не подтверждается, но с точки зрения истории культуры она вполне реальна.