Неведомые дороги - [148]
– Со мной все будет хорошо, – говорил он едва слышно, но в голосе звучала непоколебимая уверенность.
– Хочешь пососать кубик льда?
– Нет. Я хочу...
– Что? Все, что скажешь, Бенни.
– Я боюсь, папа.
У меня перехватило горло, и я испугался, что сломаюсь прямо здесь, у него на глазах, хотя все последние недели держался, как мог. Но мне удалось шумно сглотнуть.
– Не бойся, Бенни. Я с тобой. Не...
– Нет, – он прервал меня. – Я боюсь... не за себя. Я боюсь... за тебя.
Я думал, что он опять в забытьи, и не знал, что на это сказать.
Но его следующие слова показали, что он в сознании:
– Я хочу, чтобы мы все... снова были вместе... как перед тем... до смерти мамы... когда-нибудь вновь оказались вместе. Но я боюсь, что ты... не сможешь... нас найти.
Так больно вспоминать остальное. Я слишком уж крепко держался за атеизм и не смог сказать сыну невинную ложь, чтобы облегчить ему последние минуты. Если я пообещал ему поверить в существование загробной жизни, если в сказал, что буду искать его в последующем мире, он бы ушел из этого более счастливым. Элен не ошиблась, говоря, что атеизм стал для меня навязчивой идеей. Я просто держал Бенни за руку, сглатывал слезы и улыбался ему.
– Если ты не веришь, что сможешь нас найти... тогда, возможно, ты нас и не найдешь.
– Все будет хорошо, Бенни, – успокаивающе ответил я. Поцеловал в лоб, в левую щеку, прижался лицом к его лицу, чтобы любовью компенсировать обещание, которое не мог ему дать.
– Папа... если только... ты будешь нас искать?
– Все будет хорошо, Бенни.
– ...пожалуйста, поищи нас...
– Я люблю тебя, Бенни. Люблю всем сердцем.
– ...если ты будешь нас искать... ты нас найдешь...
– Я люблю тебя, люблю тебя, Бенни.
– ...не будешь искать... не найдешь...
– Бенни, Бенни...
Серый свет палаты интенсивной терапии упал на серые простыни и серое лицо моего сына.
Серый дождь струился по серому окну.
Он умер, когда я держал его за руку.
И мир тут же обрел цвета. Яркие цвета, слишком яркие, слепящие. Вот и карие, уже невидящие глаза Бенни стали самыми карими, самыми прекрасными глазами, которые мне доводилось видеть. И светло-синие стены палаты, казалось, не из штукатурки, а из воды, будто я попал в бурное море. Зеленая точка на дисплее, вычерчивающая прямую линию, ярко сияла, ловя мой взгляд. Синие водные стены надвинулись на меня. Я услышал торопливые шаги: медсестры и дежурный врач бежали к палате, отреагировав на показания телеметрии. Но до того, как они переступили порог, меня захлестнуло синей приливной волной, унесло в синие глубины.
Я ликвидировал свою фирму. Прекратил переговоры о новых проектах. Те, над которыми уже работал, быстренько передал другим архитектурным компаниям, разумеется, тем, что могли полностью справиться с заданием ничуть не хуже меня. Все мои подчиненные получили более чем щедрое выходное пособие, большинству я помог устроиться на новую работу.
Все свое состояние я перевел в казначейские сертификаты и консервативные ценные бумаги, то есть инвестиции, которые не требовали постоянного контроля. Перед искушением продать дом я устоял, просто закрыл его и нанял сторожа, чтобы приглядывал за ним во время моего отсутствия.
Значительно позже Хола Шина я пришел к выводу, что и одно здание, спроектированное человеком, не стоит усилий, затрачиваемых на его возведение. Даже величайшие сооружения из камня и стали лишь щекотали честолюбие, но, по большому счету, не могли оставить следа в истории. И если смотреть на ситуацию в контексте бескрайней холодной вселенной с триллионами звезд, светящих на десятки триллионов планет, даже пирамиды казались такими же хрупкими, как оригами. В темном свете смерти и энтропии даже героические усилия и гениальные решения казались сущими пустяками.
И взаимоотношения с родственниками и друзьями обладали не большей прочностью, чем хрупкие человеческие монументы из камня. Я как-то сказал Бенни, что мы живем в памяти, в генах, в доброте, которую наша доброта пробуждает в других. Но теперь все это представлялось мне таким же иллюзорным, как струйки дыма на резком ветру.
Но, в отличие от Хола Шина, я не стал искать утешения в религии. Никакие удары не могли пробить брешь в моей навязчивой идее.
Я думал, что религиозная мания – самый страшный ужас, какой может выпасть на долю человека, но теперь понял, что есть ужас и пострашнее: ужас атеиста, не способного поверить в бога, который уже не верит в важность человеческой жизни, а потому ничего не находит ни в красоте, ни в удовольствии, ни в добрых делах.
Ту осень я провел на Бермудах. Купил шестидесятишестифутовую яхту с мощным двигателем, научился ею управлять. В одиночку отправился в плавание по Карибскому морю, посещал остров за островом. Иногда на малой скорости сутками плыл куда глаза глядят. Потом, охваченный внезапным желанием не терять времени, поспеть куда-то, мчался через бескрайние просторы, как будто боялся опоздать.
Устав от Карибского моря, я отправился в Бразилию, но Рио наскучил мне через несколько дней. Я стал богатым туристом, кочующим по пятизвездочным отелям, перелетающим из одного конца света в другой. Побывал в Гонконге, Сингапуре, Стамбуле, Париже, Афинах, Каире, Нью-Йорке, Лас-Вегасе, Акапулько, Токио, Сан-Франциско. Искал что-то такое, ради чего стоило жить, хотя подсознательно понимал, что искомого мне не найти.
Приятно возвращаться в дорогие с детства места после долгих лет, проведенных вдали от дома. У Дженнифер Пэйдж радостно билось сердце, когда она вместе с Лизой, своей четырнадцатилетней сестрой, въезжала в родной Сноуфилд, маленький городок в горах, тихий, безмятежный, спокойный. Он и правда встретил их тишиной, но это была мертвая тишина – жители городка исчезли. А те немногие, кого они обнаружили, были безжалостно убиты. Кто уничтожил Сноуфилд? Какая страшная сила? Можно ли ей противостоять? И если да, то какими жертвами достанется победа над ней?
Фрэнк Поллард просыпается в переулке с чувством страшной опасности, которая ему угрожает. Фрэнк не помнит ничего, кроме своего имени. Укрывшись в мотеле, он проваливается в сон, а проснувшись, обнаруживает, что его руки в крови. Чья это кровь? Откуда она взялась? Далее события развиваются с ужасающей быстротой. Каждый раз, просыпаясь, он находит рядом с собой незнакомые предметы – и они пугают его сильнее, чем даже руки, обагренные кровью. Детективы Бобби и Джулия Дакота, взявшиеся расследовать это дело, очень скоро убеждаются, что оно куда опаснее, чем им казалось вначале.
Из секретного исследовательского центра, занимающегося запрещенными генетическими экспериментами, убегают наделенные человеческим интеллектом собака и злобный монстр-убийца. В сплошной кошмар превращается в одночасье жизнь Тревиса Корнелла и Норы Девон, приютивших несчастного пса и пытающихся спасти его от преследования.
Кто-то таинственный и безжалостный устилал каждый его шаг трупами, старательно заботясь, чтобы все улики указывали именно на него. Билли Уайлс более не мог считать это просто «игрой» маньяка. Происходящее явно имело определенную цель. Но какую? Кто мог ненавидеть Билли такой лютой ненавистью? Час за часом перед ним разворачивалось дьявольское представление. Автору этого кровавого шоу маской служило лицо, срезанное с очередной жертвы, а ключом к разгадке стало случайно услышанное Билли слово. Он не мог обратиться в полицию.
Человек просто обязан доверять своей интуиции. Особенно если он руководит научной арктической экспедицией и его мучает предчувствие неминуемой беды. И она не заставила себя ждать. В результате мощных подземных толчков двухсотметровый ледовый панцирь лопнул, как яичная скорлупа, и исследовательская группа Эджуэй оказалась в ледяной тюрьме. Положение несчастных ученых усугубляется тем, что один из них — психопат-убийца, вышедший на свою кровавую охоту.
Размеренная жизнь маленького курортного городка Мунлайт-Ков неожиданно превращается в кошмар. За короткое время десятки его обитателей становятся жертвами загадочных зверских убийств. Раскручивая это дело, тайный агент ФБР выясняет, что убийцы – монстры, созданные злым гением ученого-компьютерщика, одержимого маниакальной идеей стать властелином человечества.
При загадочных обстоятельствах в маленьком американском городке Фивы исчезает адвокат Сэм Винсент, старый друг бывшего морского пехотинца Эрла Суэггера. Пытаясь спасти друга, Эрл попадает в западню. И оказывается в местной тюрьме. Из этого страшного мира, где заключенных подвергают нечеловеческим пыткам, есть только один выход — смерть. Однако Эрлу удается вырваться оттуда. Собрав небольшой отряд из самых крутых и безжалостных стрелков, какие ему только известны, он возвращается в Фивы, чтобы вершить кровавую месть.
Странные и необъяснимые события начинают происходить с героями повести "Помеченный смертью" буквально с первых страниц... Волей-неволей им приходится вступить в смертельную схватку с таинственным преследователем...
Ошеломляющие темы развития генной инженерии привели к раскрытию тайны восстановления и клонирования ДНК динозавров. Один из наиболее ужасных кошмаров человечества стал явью: древние ящеры. Вымершие миллионы лет назад, были воссозданы руками ученых. Грозная поступь фантастических чудовищ сотрясает Парк юрского периода, и тысячи людей со всего мира собираются устремиться туда, чтобы своими глазами увидеть зловещих доисторических хищников. Однако случается непредвиденное... В «Парке юрского периода» Майкл Крайтон в очередной раз подтвердил свою славу непревзойденного мастера технотриллера.
Майк Хаммер — самый знаменитый частный детектив, любимый герой миллионов читателей — вернулся! И сразу же попал в крутой переплет, оказавшись между двух огней: мафией и федералами. Теперь его жизнь зависит от того, сумеет ли он быстро отыскать тайник с 89 миллиардами долларов. При этом он может рассчитывать только на преданную ему секретаршу Вельду, свои свинцовые кулаки и отлично смазанный 45-й калибр.