Неужели я умру? - [40]

— Потрясающе! Я поражен! Я далеко не эксперт, но уверенно заявляю вам — рисовали поистине золотые руки! — восхищался во весь голос мистер Руст. — Кто автор этих произведений?

— Месье Деданж! — указал я на скромного маэстро, который отстраненно смотрел в окно, наблюдая за происходящим на улице.

Руст на секунду позволил удивлению отразиться на лице, но затем сразу же сменил свое выражение на привычное.

— Месье Деданж, Вы, безусловно, один из самых талантливейших художников, которых я когда-либо видел. Сколько чувств! Сколько жизни! Вы не представляете, как можете разбогатеть! — гремел наш гость.

— Благодарю Вас, но я уже богат. Для меня богатство исчисляется в других единицах, — невозмутимо ответил месье.

«Где-то я уже это слышал», — улыбнувшись про себя, подумал я.

— Мудро, очень мудро сказано! — понимающе подхватил Руст.

Череда восторженных возгласов продолжилась, когда мистер Руст соприкоснулся взглядом со стеклянной крышей второго помещения, и я вместе с ним заново пережил шквал захватывающих дух эмоций от красоты увиденного. Уверен, что никто из нас даже не ожидал такого развития встречи. Признаюсь: нашему гостю удалось быстро расположить доверие окружающих к себе. Лишь только месье Деданж выражал определенное безразличие.

— Ну что же, настало время выслушать ваши предложения, коллеги, — обозначил переход на деловой манер мистер Руст.

Здесь бразды уверенно подхватил Лимерций:

— Представьте себе школу искусств, которая соберет всех талантливых художников, скульпторов, быть может, даже изобретателей. Сколько внимания общественности сможет приковать их талант. Эпоха возрождения для Хегри! Мы будем организовывать выставки, привлекая различных партнеров и ценителей искусства. Устраивать аукционы и зарабатывать с продаж картин…

— С согласия их авторов, — уточнил я.

— Именно так! — подтвердил Лимерций.

— Я согласен с Вами, городу нужно предложение, которое сделает новым позабытое старое. Как правило, это работает — проверенная мной истина. Люди называют повторы истории не иначе как мода, — стараясь понравиться нам, произнес с улыбкой мистер Руст. — Как я вижу, школа должна быть бесплатной, но отбор будет проводиться справедливым и строгим образом. Ведь нам нужны надежные партнеры — энтузиасты, так сказать. Я думаю, среди моего круга найдутся заинтересованные инвесторы.

Я не верил своим ушам. Тысячи раз в своей голове я испытал страх и предчувствие поражения перед этой встречей. Но вот здесь, сейчас, все складывалось невообразимо легко. Общение с одним из самых влиятельных людей в Хегри происходило на одном уровне, будто бы он наш давний, близкий друг, знающий наизусть наш внутренний мир.

— Мистер Руст, вторая половина библиотеки…

— Будет принадлежать нам, не беспокойся, Шаду. Инвестиции я беру на себя, а ваше дело — творить, создавать и искать этих самых создателей. Я больше чем уверен, что проект окупит себя, поверьте моему чутью.

— А что насчет прибыли? — спросил Лимерций, не поддаваясь опьяняющему чувству успеха.

— Теперь мы партнеры, и все наши договоренности будут взаимовыгодными. Уверен, что каждый останется довольным в этом благородном деле. Все это законно отразим в контракте.

Фраза была довольно-таки размыта, но Лимерций не стал проявлять излишнюю навязчивость. Дело было непростое и требовало определенных этапов для продвижения к цели. И он, и я это понимали. На этой многообещающей ноте мистер Руст вновь обошел каждого присутствующего, совершая тот же обряд, что и вначале: пожимание рук обеими ладонями, произнесение имени вслух, поцелуй женской ручки и почтительный кивок невозмутимому месье Деданжу. Затем торопливо в компании своей услужливой тени удалился из мастерской.

Глава 30

Темные улицы Хегри вспыхивали от искр нашей с Гелной радости. Схватившись за руки, мы, словно дети, бежали в никуда, нарушая подозрительное для многих спокойствие громкими воплями и безудержным смехом. Каждый раз, достигнув начала новой улицы, мы сливались в единое существо и соединяли наши сердца страстными поцелуями. В ее объятиях я чувствовал бесконечность мира. Моя муза открывала мне двери к нескончаемым архивам творческого наития, и душа непрестанно черпала энергию вселенной. Достаточно было одного касания ее руки, и я готов был творить ночи напролет, всего одного поцелуя, чтобы вдохнуть жизнь в тысячи шедевров. Я нашел таинственный ключ к творческому бессмертию, благодаря которому многие творцы живы по сей день. И имя ему — искренняя любовь.

Гелна пришла в недоумение, когда я внезапно прервал вихрь наших чувств, оказавшись у подножия столь знакомой мне дряхлой многоэтажки. Да, это постаревшая высотка много раз служила мне местом для исповеди в тяжелые минуты прошлой жизни. Она была далека от безупречности, но за внешним уродством скрывался заботливый слушатель, который всегда готов был принять меня и в горести, и в радости.

— Зачем ты меня привел сюда, Шаду? Тут жутко, — настороженно, но сохраняя улыбку, обратилась ко мне Гелна.

— Иногда за невзрачной оболочкой скрывается богатый внутренний мир…

В этот момент я почему-то подумал о Деланже, и меня окатило обжигающее чувство стыда за всех, кто спорил с разумом, когда впервые столкнулся с фактом принадлежности картин человеку без рук. Наверное, каждый из нас испытал внутреннюю борьбу, с трудом находя объяснения тому, как может ограниченность создавать прекрасное.