Неуловимый Вальтер - [41]

Вскоре ночью вооруженные до зубов усташские полицейские и их агенты подошли к воротам военного городка и стали требовать, чтобы их впустили в казармы. Когда часовой спросил их, зачем они пришли сюда, вперед вышел полицейский агент Якубович и резким голосом заявил:

— У нас есть приказ арестовать Мария Микулича! Он скоевец!

— Назад! Буду стрелять! — пригрозил стоящий на посту скоевец.

Полицейские нехотя отступили, но продолжали настойчиво требовать, чтобы им дали поговорить с дежурным по дивизиону. К ним вышел унтер-офицер, симпатизировавший народно-освободительному движению, и, взяв у Якубовича ордер на арест Микулича, спокойно сказал:

— Эта бумажка ничего не значит. У вас нет прав арестовывать домобранов. Уходите, иначе...

Полицейские повернулись и, громко ворча, что военные подняли мятеж, пошли назад.

В ту же ночь Вальтер, узнав о случившемся, велел скоевцам покинуть казармы.

Тошо, Жарко и остальные товарищи собрали патриотически настроенных домобранов и предложили им уйти в партизаны. Многие согласились и тотчас стали готовиться в путь. В темноте звякало оружие, раздавался топот тяжелых солдатских сапог. Юноши выводили из строя противотанковые орудия, брали со склада боеприпасы, проверяли свое оружие и до предела набивали ранцы и карманы патронами. Все сборы проходили при свете автомобильных фар, лучи которых с трудом прорезали кромешную тьму и падали на крыши и стены казарм.

— Пришли усташи и полиция! — молниеносно пронеслось по казарме.

— Приготовиться к бою! — раздалась команда.

Фары автомашины медленно стали гаснуть, и в наступившей темноте послышалось металлическое щелканье затворов. Все изготовились к стрельбе и ждали команды. А за воротами в это время раздавался крик полицейского агента Якубовича:

— Мы должны войти во двор! Мы представители власти!

— Мне об этом ничего не известно! — ответил стоящий на посту скоевец.

— Нам нужно войти! — настаивал Якубович.

— Не подходить! Буду стрелять! — предупредил часовой.

Полицейским пришлось отступить, они вскочили в машину и сквозь гул мотора стали угрожать:

— Ну, вы за это поплатитесь! Когда поймете, будет поздно!

На рассвете пришел приказ покинуть казармы. Четким шагом юноши вышли из ворот и пошли по улице. Разбуженные жители боязливо смотрели в окна, не догадываясь, что домобранский дивизион при полном снаряжении уходит к партизанам. Этого не могли предвидеть ни гестапо, ни усташи, и поэтому погоня запоздала.

А Вальтер тем временем уже успел сообщить партизанам о том, что молодые люди в домобранской форме находятся в пути.

РАЗОБЛАЧЕНИЕ ГЕСТАПОВСКОГО АГЕНТА

Как только был схвачен Путник, Вальтер сразу предупредил своих товарищей о необходимости проявлять особую бдительность и строго соблюдать правила конспирации. Одновременно он старался как можно быстрее связаться со штабом 10-й дивизии Народно-освободительной армии и сообщить о случившемся. Вальтер мог передать свое донесение по рации, но делать это было нежелательно, поскольку гитлеровцы упорно искали радиопередатчик подпольщиков. В целях предосторожности в эфир приходилось выходить теперь очень редко, только для связи с Верховным штабом и краевым комитетом партии Боснии и Герцеговины. Но вскоре подвернулся случай воспользоваться курьером, и донесение Вальтера было доставлено непосредственно контрразведчикам 10-й дивизии.

Офицер, которому поручили заниматься расследованием причин провала Путника и Хари, оказался настойчивым и упорным человеком. Детально проверяя систему организации связи в различных местах, он наконец добрался до Фойницы, где его внимание привлекли действия двух курьеров. Нелегально отправляясь в Сараево, они часто нарушали установленный маршрут, но все обходилось благополучно. Это показалось следователю подозрительным, тем более что эти курьеры не произвели на него впечатление сообразительных и находчивых людей. Когда они в очередной раз уходили в Сараево, контрразведчик проследил за ними. Недалеко от Фойницы он увидел, как курьеры направились к находившейся у противника высоте, свободно прошли через немецкие позиции, вошли в блиндаж и, пробыв там некоторое время, пошли дальше. Контрразведчик немедленно доложил обо всем этом руководству и получил разрешение на арест курьеров.

Во время допроса курьеры отрицали, что ходили на связь с гитлеровцами.

— Мы хотим встретиться с тем, кто это видел, — требовали они.

— Вы уже встретились, — ответил следователь.

— Непонятно! — воскликнул молодой курьер.

— Вы же встретились со мной. Рассказать вам, как вы шли и когда свернули к немецкому блиндажу?

Следователь подробно описал их путь. Припертые к стене, курьеры признались, что за небольшое вознаграждение они носили гитлеровцам донесения от Шучро, но содержание их им неизвестно и что теперь они раскаиваются в содеянном.

Шучро, устроившегося в народно-освободительном комитете, очень обеспокоило долгое отсутствие курьеров, и он стал интересоваться, куда они исчезли. Однако никто из знакомых не мог ничего сказать. Чтобы дальше не испытывать судьбу, Шучро решает потихоньку исчезнуть из Фойницы, пробраться в Сараево и сообщить гестаповцам Фесту и Фрику о том, что на его след напали контрразведчики.