Неукротимый партизан - [3]

Он соскользнул с дерева, разорвав о корявый сук штанину.

«Семь бед — один ответ! — махнул рукой Андрейка. — У Дениски вовсе рукав оторван». И, пригибаясь к земле, побежал к озеру.

Едва голые пятки мальчика коснулись воды, как кто-то хлопнул его по плечу.

— Стой! — раздался звонкий голос Дениса, появившегося внезапно, будто выросшего из-под земли. — Теперь ты мой пленник!

— А ты… ты от… ку… да? — заикаясь от волнения и неожиданности, спросил Андрейка. — Там, на воде, круги какие-то… Сплаваем, поглядим…

— Круги? — рассмеялся Денис. Затем размахнулся, кинул вдоль поверхности озера плоскую гальку, вынырнувшую несколько раз из воды, и лукаво подмигнул другу: — Военная хитрость!

Андрей шмыгнул носом, поскрёб с досады в затылке и, погрозив Денису кулаком, медленно поднял руки вверх.

Роковой 1812 год

Словам Суворова суждено было сбыться: в семнадцать лет Денис Давыдов отправился в Петербург и поступил в один из гвардейских кавалерийских полков. Там он с усердием изучал военную историю. А кроме того, в совершенстве овладел французским языком, полюбил литературу и начал писать стихи.

Грозный роковой 1812 год, когда «великая» шестисоттысячная французская армия под командованием императора Наполеона Бонапарта пошла войной на Россию, Давыдов встретил в седле. Он командовал первым батальоном Ахтырского гусарского полка. При отступлении войск он видел, как крестьяне защищали свои деревни, как закапывали в землю мешки с зерном, жгли избы, резали и угоняли в леса скот. А отдельные храбрецы объединялись в небольшие сходки, вооружались топорами, вилами. Народ сам стал нападать на французские войска. И тогда у лихого гусара зародилась мысль об организованной партизанской войне. Он решил создать отряды из казаков и гусар, чтобы наносить по французским тылам удар за ударом.

Незадолго до Бородинского сражения подполковник Давыдов пришёл к храброму полководцу суворовской выучки генералу Багратиону и рассказал ему о своём намерении. Багратиону пришлось по душе предложение гусара о дерзких боевых операциях в тылу врага. И он тотчас же поехал доложить о сём главнокомандующему русской армией фельдмаршалу Кутузову.

— Ну что ж, — поразмыслив, сказал Кутузов. — Уж ежели ты считаешь это необходимым и полезным, пускай Давыдов возьмёт пятьдесят гусаров и полторы сотни казаков. Только опасное это дело. На верную гибель обрекает он себя, бесшабашная головушка.

Давыдов со вниманием выслушал от генерала мнение фельдмаршала.

— Верьте, князь, — сказал он Багратиону, — ручаюсь честью, отряд будет цел. Только людей мало. Дайте мне тысячу казаков, и вы увидите, что будет.

— Я бы дал тебе с первого разу три тысячи, но… — пожал плечами Багратион, — фельдмаршал сам назначил силу партии. Надо повиноваться.

— Ежели так, иду и с этим числом… Не пропадём! — горячо воскликнул подполковник. — Авось открою путь большим отрядам!

— Я на тебя надеюсь! — Багратион крепко обнял Давыдова и вручил ему карту Смоленской губернии.

Сразу же после Бородина, когда русские войска стали отходить к Москве, отряд Давыдова в 50 гусаров и 80 казаков при трёх офицерах глухими лесными тропами пробрался в тыл врага. Началась полная риска, опасностей, смелых вылазок, засад и нападений на гарнизоны неприятеля партизанская жизнь Дениса Давыдова.

Благодарность за ночлег

Партизанский отряд Дениса Давыдова продвигался узкой лесной дорогой к селу Фёдоровскому. Кое-кто из казаков опускал голову, хмурился: «Уж больно мало нас, всего горсточка, а французов-то не перечтёшь. Окружат разом, да и раздавят, как семечко». Однако, глянув на своего бравого командира, спокойно скачущего рядом, гнал прочь страх и мрачные мысли: «С таким не пропадёшь!»

Внезапно навстречу всадникам выбежал русский солдат.

— Далеко ли путь держишь, служивый? — остановил его Давыдов.

— От супостата, из плена спасаюсь, — отвечал солдат. — Вон оттель… — махнул он рукой в сторону села.

— А что там? — поинтересовался командир.

— Француз-лиходей вчерась перегнал туда солдат Московского пехотного полка.

— Да много ль наших-то?

— Человек двести, а французов в конвое не более пятидесяти.

— Так-то, — кивнул Давыдов и с ног до головы оглядел беглеца. — Долго ль в плену пребывал?

— Долгонько! — нимало не смутился солдат. — Всего одну ночь. Переночевал, значит, а наутро обратно к своим.

— А дальше что делать собираешься? — Давыдов с хитрецой прищурил карие глаза.

— Как что? — не сплоховал солдат. — Отблагодарить надо бы супостата за ночлег!

Давыдов хохотнул, выдернул из ножен саблю и, повернувшись к партизанам, приказал:

— За мной! А ну-ка, братцы, отблагодарим француза за солдатский ночлег!

— Рады стараться! От-бла-го-дарим! — раздалось в ответ. Вихрем помчались к селу.

Заслышав издали родное русское «ура», пленные солдаты бросились на конвоиров и обезоружили их. За несколько минут обстановка резко переменилась: теперь уже в плену оказались французы.

Партизаны славно «отблагодарили» неприятеля за солдатский ночлег и пополнили свою партию воинами Московского пехотного полка.

К Наполеону в гости

Однажды крестьяне донесли партизанам, что в Семлеве остановился на ночлег большой обоз неприятеля. И что будто бы обоз этот продвигается к самой Москве.