Неукротимая Сюзи - [8]

– Я покинула владения своего отца и наш дом, потому что госпожа де Ментенон любезно заботится о судьбе таких девушек, как я.

– Это каких таких девушек?

– Наш дворянский род берет свое начало еще в двенадцатом веке, однако времена сейчас тяжелые, и многие из нашей среды едва ли не умирают от голода. В августе этого года мой отец не смог уплатить всех взимаемых налогов. Это стало для него тяжким унижением, и необходимость кормить трех человек поставила его на грань полного разорения… Я покинула свою родину с большим камнем на сердце…

Нет, Эдерна явно не была похожа на остальных воспитанниц! Сюзи решила, что эта девушка станет ее подругой, и даже немного разоткровенничалась с ней: она рассказала ей о своем бурном и счастливом детстве, о том, как ее растила служанка по имени Мартина, о своем желании стать мальчиком, о семи годах, проведенных в стенах монастыря, о том, что она в нем узнала о монахинях, Боге и человеческой натуре… Эти две девушки стали неразлучными, и сестра Анжелика из монашеского ордена Священного Сердца Иисуса даже начала беспокоиться по поводу столь близких отношений: девушке из древнего дворянского рода не следовало дружить с девушкой из среды мелкой буржуазии, поскольку влияние второй из них на первую могло быть только вредным.

Их попытались разлучить, но ничего не получилось. Тогда мадемуазели Бонабан де ла Гуэньер разъяснили, что дружба с безродной девушкой недостойна ее благородного происхождения и что ее покровительница может из-за этого рассердиться. Эдерна, несмотря на свой юный возраст и неторопливую манеру говорить, отреагировала очень живо и настолько высокомерно, что это ошеломило наставниц:

– Мадам, мое благородное происхождение не позволяет мне соглашаться с требованием стать педанткой до такой степени, чтобы пренебречь искренней привязанностью ко мне девушки только лишь потому, что девушка эта – простолюдинка!

Подобное надменное заявление привело к тому, что ее все стали уважать, а главная наставница воспитанниц оставила ее в покое.

Начиная с этого момента, во время дневного отдыха и даже вечером в спальне Сюзи и Эдерна стали изливать друг другу душу и рассказывать о своих надеждах и горестях. Эдерна часто вспоминала о своей родине, по которой она очень скучала, о своем старшем брате и о его друге – некоем Франсуа-Мари Аруэ[16], изучающем право и отличающемся высокой эрудицией и веселым нравом. Сюзи охотно слушала обо всем этом, однако больше всего ей нравились рассказы ее подруги о море и о порте Сен-Мало, который находился недалеко от родового замка семьи Бонабан.

– Это чудесный город, в который я ездила только два или три раза. Господин де Вобан[17] построил там оборонительные сооружения… Когда идешь по дозорному пути, создается впечатление, что ты плывешь по морю: море под твоими ногами, море у тебя перед глазами, море простирается до самого горизонта…

– Расскажи мне еще про море, – частенько просила Сюзи свою подругу.

– Нет, сейчас я расскажу тебе о тех, кто бросает ему вызов, прославляя Бретань и Французское королевство.

– И кто это?

– Корсары. Самый знаменитый из них – господин Дюге-Труэн[18], которого мне довелось увидеть с крепостных стен, когда он привел в порт свой корабль «Ясон» и три захваченных им английских судна! Ему устроили триумфальный прием. Он очень красивый мужчина и друг короля…

– А кто еще?

Эдерна называла неизвестные Сюзанне имена, рассказывала все то, что она слышала о морских сражениях, описывала судно «Ясон» – фрегат, вооруженный пятьюдесятью четырьмя пушками, жерла которых торчали из бортов и которые она видела своими собственными глазами. Внимая ей, Сюзи живо представляла себе паруса судов «Фурье» и «Бьенвеню»[19], надутые ветром и хлопающие с оглушительным шумом… А еще она представляла себе фигуры на носу кораблей: ярко раскрашенных и забрызганных морской водой горгон[20].

Сюзи теперь часто задумывалась о море.

– А какого цвета море? – спрашивала она.

– Оно бывает разных цветов – от чернильно-черного до жемчужно-серого и от изумрудно-зеленого до лазурно-синего…

Монахини-наставницы частенько следовали повсюду за этими двумя девушками, пытаясь подслушать их разговоры, однако им редко удавалось застать их врасплох. Если им это не удавалось, они спрашивали недоверчивым тоном:

– Барышни, вы разговариваете о благодеяниях, совершенных для вас нашим Господом?

– Разумеется, матушка, – обычно отвечала Эдерна. – Мы как раз говорили о его созданиях, которыми мы восхищаемся и перед которыми преклоняемся.

Или:

– Барышни, вы вместе шепчете молитвы?

– Мы молимся о мужчинах и женщинах, падких на такой грех, как чрезмерное любопытство, матушка.

– Это отнюдь не самый худший из грехов, – цедила сквозь зубы монахиня-наставница, с неохотой уходя прочь.

Наперекор упорным попыткам урсулинок воспрепятствовать дружбе Сюзанны и Эдерны их привязанность друг к другу укреплялась на протяжении двух лет. Сюзи обретала благодаря этой дружбе душевное спокойствие, благодаря чему подавлялась ее природная склонность к непослушанию. Во время богослужений она пыталась представить себе безграничность моря и его цвета – так, как их описывала Эдерна. Во время занятий по Закону Божьему она мечтала о Рене Дюге-Труэне – храбром капитане, которого ее подруге повезло увидеть. Когда она вышивала, она делала это уже более старательно: мечты направляли ее иглу.