Неукротимая страсть - [6]

— Ясно. — Джуд стала вспоминать то, что вычитала в чересчур короткой сводке правил хирургического отделения, которую ей выдали. Впрочем, у нее было подозрение, что Синклер не следует какому-то строгому сценарию. — Значит, когда пациентов переводят из интенсивной терапии в обычную палату, то ты уже не несешь за них никакой ответственности? — уточнила Джуд.

— Я занимаюсь этим в те недели, когда не дежурю в приемном покое. Тут либо то, либо другое, потому что заниматься этими делами одновременно невозможно. — Деб открыла тяжелую серую дверь, на которой висела красная прямоугольная табличка «Отделение травматологической реанимации». — Пока возьми халат. Попозже я найду тебе парочку хирургических костюмов, чтобы ты больше не волновалась о своей одежде каждый раз, когда будешь ходить по отделениям.

— Спасибо, — рассеянно поблагодарила Джуд.

Остановившись на пороге, она оглядела залитую светом прямоугольную комнату. Справа от нее находился подковообразный стол, рядом с которым стояло несколько вращающихся кресел. На столе не было почти ничего, кроме разбросанных медицинских карт больных и помятой коробки с зачерствевшими пончиками. Взгляд Джуд упал на десять коек, выстроенных в ряд у противоположной стены на расстоянии чуть больше метра друг от друга. Койки разделялись бесцветными шторами, висевшими на потолочных карнизах. Сейчас все шторы были отдернуты, и лежавших на кроватях людей было видно всем, кто оказывался в помещении.

Койки выглядели по-спартански. Они регулировались по высоте и были снабжены металлическими поручнями. Практически все койки были заняты казавшимися бесполыми и почти голыми телами, которые выглядели меньше, чем на самом деле, из-за бесстрастных современных медицинских устройств стоявших со всех сторон. Автономные аппараты искусственного дыхания размером с посудомоечную машину, стояли сбоку от каждой койки. Десять-пятнадцать раз в минуту они гнали заранее установленный объем воздуха через твердые пластмассовые трубки в рот пациентам. Руки больных были либо закреплены фиксаторами, либо привязаны к поручням тканевыми лентами. Тела были утыканы трубками всевозможных размеров, по ним поступали антибиотики и жидкое питание и выводились продукты распада. Все свободное место занимали мониторы. Их монотонные сигналы и вспыхивающие точки света отслеживали жизнь пациентов.

Отделение травматологической интенсивной терапии, ставшее одним из триумфальных достижений медицинских технологий, оказалось холодным и безликим местом вогнало Джуд в дрожь.

— Ты в порядке? — спросила у нее Деб Стайн.

— Что-что? А… да, в порядке, прости, — Джуд отвела взгляд от коек и стала смотреть по сторонам, стараясь избавиться от жуткого ощущения кошмара. Наконец, она нашла объект внимания.

В изножье первой койки в центре группы восторженных врачей, одетых в белые халаты или помятые хирургические костюмы, стояла Синклер. Одну ногу она поставила на стул на колесиках, рукой оперлась на колено. В руке она держала длинный лист бумаги. Она внимательно смотрела на лежавшего на койке больного, слушая отчет стоявшего рядом молодого мужчины.

— Пошли. — настойчиво прошептала Деб. — Синклер уже начала.

— Я смогу снимать здесь? — спросила Джуд, потому что ей очень хотелось запечатлеть эту сцену. Собравшиеся вокруг завотделения смотрели на нее во все глаза, жадно ловя каждое изменение в выражении ее лица. Синклер была похожа на командующего, осматривающего поле битвы.

— Возможно. Узнаем после обхода, — сказала Деб. Они подошли к сотрудникам, окружившим Синклер.

Джуд ничего не оставалось, кроме как согласиться. Она понимала, что не может прерывать этот процесс. К тому же ей хотелось понаблюдать за происходящим. Никто не возражал против ее присутствия и, похоже, даже не особо ее заметил.

Между койками энергично перемещались медсестры. Они распределяли лекарства, регулировали жидкостные насосы, брали у больных кровь на анализ. Сквозь строй резидентов и других сотрудников, занявших проход между кроватями, протискивались рентгенологи, запихивали прямоугольные пластины под пациентов и кричали «готово» не обращая ни малейшего внимания на то, что происходило, вокруг. Услышав это предупреждение, медики, стоявшие совсем близко, прятались за теми, на ком были рентгенозащитные фартуки. Дождавшись, когда рентген будет сделан, они возвращались на свои места как ни в чем не бывало.

Глубокий командирский голос заставил всех прислушаться.

— Какое у него внутричерепное давление? — спросила Синклер у светловолосого молодого человека, стоявшего впереди Джуд.

— Тридцать восемь.

— Поднялось на десять за последние два часа? — в голосе завотделением послышалась резкая нотка.

— Да.

— И что же это, по-вашему, значит, доктор Кинни?

Джуд вытянула шею, чтобы получше разглядеть Синклер, которая сверлила своими синими глазами этого самого Кинни. Судя по бэйджу на его нагрудном кармане, это был хирург-резидент первого года. Звенящим от напряжения голосом он ответил:

— Это означает, что по какой-то причине давление внутри его черепа растет.

— И по какой же? — спросила Синклер уже острым бритва тоном.