Неукротимая планета. Специалист по этике. Мир смерти - [152]

— Что это? Темучин убирает свидетелей? Не похоже на него.

Но Орайел уже ничего не мог ему сказать.

Выбравшись из сугроба, Язон осторожно сделал несколько шагов по ущелью. В самой середине дно было ровным и гладким, а снег лежал тонким равномерным слоем. «К чему бы это?» — подумал Язон и двинулся дальше. В следующий момент под ногами раздался предательский треск льда, и он с головой ушел в холодную воду.

Проклятье! Судорожно сжав в кулаке фонарь, он успел подумать, что не найдет без него прорубь, и тут его ноги коснулись каменистого дна. Ручей оказался не глубокий, но утонуть в нем все равно было можно. Оттолкнувшись от дна, Язон посмотрел вверх, но свет фонаря отразился как в зеркале — над головой был сплошной лед. Его стремительно тащило течением, и прорубь осталась далеко позади.

Язон метнулся к берегу, чтобы там встать на ноги и попытаться пробить лед, но быстрое течение неудержимо тянуло его вниз по ручью мимо скалистых стен. В тело проникал холод, а легкие жгло огнем от попавшей туда воды. Теоретически Язон знал, что в клетках тела достаточно кислорода для того, чтобы продержаться несколько минут. Но рефлекс не признавал теорий, он кричал: «Умираю! Дышать! Воздуха!», — и спорить с ним было очень трудно. Уже теряя сознание, Язон рванулся вверх, и неожиданно зеркальная толща льда над головой исчезла… Он вынырнул из воды и жадно глотнул воздух.

Прошло немало времени, прежде чем он очнулся и понял, что лежит на камнях по пояс в воде. Было очень холодно, и Язон быстро сообразил, что должен двигаться, иначе умрет. С трудом выбравшись из воды, он посветил фонарем вверх. Сплошная скала! Сводчатый потолок до другого берега… И никакого снега.

Пещера? Так вот в чем дело! Значит, этот ручей уходит под землю. Но любая вода должна иметь выход на поверхность. А раз так, то он может этот выход найти. И он его найдет! Ему пришло в голову, что вода может уходить в пористую породу, но он поспешил отогнать эту мысль.

— Вперед! — крикнул Язон, и эхо его крика гулко разнеслось под сводами пещеры.

Сделав несколько шагов, он увидел на песке следы. Они выходили из воды и уходили в глубь пещеры. Значит, здесь еще кто-то есть? Следы были четкие и ясные, похоже, человек прошел тут совсем недавно. Наверное, из этой пещеры есть все-таки выход на поверхность. Теперь ему остается просто идти по следам. А пока он идет, он не замерзнет даже в мокрой одежде.

Следы вели в небольшую расщелину, которая превратилась вскоре в узкий коридор. Идти стало труднее, но следы все еще ясно читались на мягком известняке, а местами попадались метки на стенах, явно оставленные человеком.

Коридор разветвлялся на два, один из которых опять привел Язона к реке. Здесь песка не было; каменный пол резко обрывался в воду. Вернувшись обратно, Язон пошел по другому коридору.

Он шел очень долго… Язон сильно устал и, решив немного отдохнуть, прилег прямо на каменный пол. Проснувшись от холода, он заставил себя встать и идти дальше. Пещеры сменяли одна другую и, казалось, что этому не будет конца…

В одной из пещер Язон нашел человека, по следам которого шел. Кочевник в такой же как у него одежде спал на полу.

— Привет, — сказал Язон на меж-языке.

Не получив ответа, он подошел ближе.

Варвар спал вечным сном. Он умер уже давно: может быть, прошли годы, а может, столетия; в сухом, холодном воздухе пещер тело могло сохраняться вечно. Труп высох и мумифицировался, сухие губы обнажали желтые зубы, а в вытянутой руке покойник все еще сжимал нож. Язон подобрал его и увидел, что лезвие покрыто тонким слоем ржавчины.

То, что Язон сделал потом, было нелегко, но необходимо. Осторожно приподняв труп, он снял с него одежду, а затем разделся сам и натянул сухие шкуры мертвеца. Он не испытывал отвращения — он хотел жить.

Язон выжал свою одежду и, свернув ее в узел, положил под голову. Пригасив фонарь до тусклого мерцания — не хотелось оставаться в полной темноте — он забылся тяжелым сном.

Глава XVII

Говорят, что, когда долго ничего не меняется, невозможно определить, сколько времени прошло. Поэтому я не могу определить, как давно я тут блуждаю, — Язон сделал несколько шагов и добавил. — Очень давно, наверное…

Коридор впереди уже в который раз расходился, и, прежде чем свернуть вправо, Язон сделал ножом зарубку на стене. Коридор обрывался у воды — знакомое явление. Напившись, он повернул назад, на перекрестке нацарапал условный знак «вода» и двинулся в другом направлении.

— 1803, 1804….— теперь он считал каждый третий шаг левой ноги, иначе получались очень большие числа. Это тоже было бессмысленно, но звук собственного голоса все-таки приятней мертвой тишины.

Живот, наконец, перестал его беспокоить. Воды для питья было достаточно, и мучительные спазмы прошли. Он решил отдохнуть и убить время подсчетом зарубок на поясе…

— Ну ты, дурацкий перекресток, я тебя уже видел! — плюнув в сторону трех меток на стене, Язон подошел и нацарапал над ними четвертую.

Он не должен больше возвращаться сюда. Теперь он знает последовательность поворотов. Во всяком случае, ему так кажется…

— У Куглио одна планета… У Флеттер — две, но обе маленькие… Хармилл… — он задумался. Сколько же планет у Хармилла? Забыл.