Неукротимая любовь - [45]

— Значит, — прошептала она, — вы не влюблены во французскую даму из кордебалета… по имени Одетта.

— Ни в малейшей степени. Надо сказать, что после пирушки на площади Беркли я ее не видел.

Он заметил, как вспыхнуло от радости лицо Фортуны.

Она встала, но не отходила от его стула.

— Думаю, мне пора идти, — сказала Фортуна. — Завтра надо столько сделать, а я немного устала. Спокойной ночи, Аполлон.

Она склонилась в реверансе, а поднимаясь, приложилась своими мягкими и теплыми губами к его руке, лежавшей на подлокотнике кресла.

— Это мой… штраф, — прошептала она, и не успел он ответить или даже встать, как она вышла из комнаты, тихонько закрыв за собой дверь.

Фортуна проснулась рано с ощущением необыкновенного счастья. В окно ее спальни лился солнечный свет, а из сада звучали птичьи голоса.

— Сегодня надо столько сделать, — подумала она.

Потом вспомнила, что, вернувшись вчера с верховой прогулки, маркиз велел слугам приготовить лошадей пораньше.

Она спустилась к завтраку и обнаружила, что он уже поел и ушел. Выйдя из дома, Фортуна увидела, что маркиз сидит на большом черном жеребце, на котором ездил вчера, и ее тоже ждет лошадь.

Он улыбнулся, приветствуя ее, и солнце засияло для нее ярче, и цветы в саду показались во сто крат красивее.

Дул освежающий ветерок, который унес прочь туман, окутывавший по утрам озеро.

— День будет прекрасным, — сказала себе Фортуна, когда они неслись галопом через парк. Он и вправду оказался волшебным.

Она еще ни разу не видела маркиза в таком прекрасном настроении. Они два часа катались верхом, а потом он посадил ее в лодку и повез по озеру, клянясь, что уже много лет не брал в руки весел, и в то же время прекрасно управляясь с ними.

Они видели диких уток, лебедей с выводком и парочку гусей с розовыми лапками, которые, как сказал Фортуне маркиз, очень редко встречаются в этих местах.

За обедом они много болтали и смеялись, и время пролетело так быстро, что, когда приехал со своими чертежами мистер Фицгиббон, Фортуна с изумлением обнаружила, что уже три часа.

Маркиз сердечно приветствовал его, и, когда чертежи были разложены на столе в библиотеке, между ними завязался оживленный разговор.

Они втроем обсуждали сроки строительства домов и какие улучшения или изменения надо внести в проект.

— Кроме того, — сказала Фортуна, — в будущем надо будет решать проблему с вывозом мусора из больших городов. Гилли была убеждена, что большая часть болезней возникает из-за того, что во время строительства домов никто не думает о том, куда отводить стоки, и они скапливаются, вызывая эпидемии брюшного тифа и других, еще более опасных, заболеваний.

— Вы правы, конечно же правы, — сказал Колин Фицгиббон. — Вы согласны, милорд?

— Да, этим вопросом надо заняться всерьез, — поддержал их маркиз. — Я знаю, что во многих районах Лондона, например Ламбете, дома строятся вокруг стоящей в центре двора колонки, и при этом на всех имеется одна уборная.

— Это же стыд и позор! — воскликнула Фортуна.

— На мой взгляд, вам не следует обсуждать подобные вопросы, — заметил маркиз.

— Чепуха, — ответила Фортуна. — Разве не женщина должна думать о здоровье своей семьи и о том, чтобы никто не заболел?

— Наверное, — сказал Колин Фицгиббон, — мы должны позволить женщинам участвовать в общественной жизни. Мне кажется, что они во многих вопросах гораздо практичнее мужчин.

— Спасибо, — улыбнулась Фортуна, — но боюсь, сэр, что ваш голос вряд ли кто услышит.

Колин Фицгиббон уехал около половины шестого, и, проводив его, маркиз вернулся в библиотеку. Фортуна стояла на лестнице из красного дерева и вытаскивала с одной из верхних полок книгу.

— Что вы ищете? — спросил он.

— Я только что обнаружила, что у вас есть Ювенал, — ответила она. — Я всегда хотела его почитать.

— Пока вы в моем доме, вы не будете его читать, — заявил он.

— Вы что, запрещаете мне? — спросила она, держа книгу в руках.

— Категорически, — ответил он. — Дайте сюда книгу.

— Мне кажется, вы ведете себя как тиран, — возмутилась она.

— Это не подходящая книга для молодой девушки.

— Я уверена, что она не хуже многих других, которые я прочитала, — заявила Фортуна.

Маркиз поднял руки и снял ее с лестницы. Это было так неожиданно, что она тихонько ахнула.

— Разве вы имеете право диктовать, что я могу читать, а что нет, так же, как вы указываете мне, что надеть? — спросила она, делая вид, что сердится.

Он несколько мгновений держал ее в руках, прежде чем поставить на пол.

— Я имею право делать все, что хочу, — заявил маркиз.

В его глазах и голосе было что-то, что заставило ее вспыхнуть и смутиться, и в то же время она почувствовала такое возбуждение, какого еще никогда не испытывала.

Она взглянула на него, но только собралась что-то сказать, как дверь позади маркиза открылась.

— Леди Шарлотта Хедли, милорд.

Маркиз поставил Фортуну на пол. Она слегка отодвинулась от него, не выпуская из рук книгу.

Леди Шарлотта выглядела неотразимо в своей рубиново-красной амазонке с перьями того же цвета на шляпе. Маркиз подошел к ней:

— Шарлотта! Какой сюрприз!

— Я и рассчитывала стать сюрпризом.

Леди Шарлотта подала ему руку, которую он небрежно поднес к губам. Она окинула Фортуну ледяным, недобрым взглядом.