Неукротимая Анжелика - [3]

Мушкетеры стали искать его, позвали на помощь крестьян с собаками. Долго осматривали берег и пришли, наконец, к заключению, что, сверхчеловеческим усилием выбравшись из лодки, узник упал в реку, а течение унесло его. Сил сопротивляться у него не было, и он утонул.

Однако позже один крестьянин пришел с жалобой, что в ту ночь у него украли привязанную у берега лодку. Лейтенант мушкетеров не оставил это без внимания. Лодка отыскалась около Портвилля. Весь тот район прочесали, спрашивали у местных жителей, не попадался ли им худой и хромой бродяга. Ответы привели мушкетеров к маленькому монастырю, укрывшемуся в глубине тополевой рощи. Настоятель этого монастыря рассказал, что тремя днями раньше дал милостыню прокаженному, одному из тех, что бродят кругом по деревням, несчастному бедняку, покрытому язвами и закрывавшему грязной тряпкой свое, должно быть, страшное лицо. Был ли он высокого роста? Хромал ли? Может быть… Как сказать… Монахи не могли вспомнить. Выражался ли он изысканно, словами, незнакомыми нищим? Нет, этот человек был нем. Он только издавал время от времени хриплые крики, как обычно делают прокаженные. Настоятель сказал ему, что его полагается отвезти в ближайший приют для прокаженных. Человек не возражал. Он сел в телегу вместе с послушником, но потом куда-то делся. Когда проезжали лес, его в телеге не оказалось. Возле Парижа, со стороны Сен-Дени, видели одного прокаженного, но тот самый это был или другой? Во всяком случае, Арно де Калистер, используя чрезвычайные привилегии, полученные от короля, поднял на ноги всю парижскую полицию. В течение трех недель после исчезновения узника ни один экипаж не впускали в Париж без самого тщательного досмотра у ворот города, у всех направлявшихся в город пешком или верхом тщательно осматривали лицо и измеряли длину ног.

В деле, которое перелистывала Анжелика, содержались донесения разных стражников, сообщавших, что такого-то числа был задержан хромой старик, но он оказался невысокого роста и хоть некрасив, но с лицом неизуродованным… А еще задержали господина в маске, но маску он надел, потому что шел на свидание с дамой, а ноги у него были одинаковые… и так далее.

Бродячего прокаженного не обнаружили, но его видели в Париже. Его боялись, потому что он походил на сатану. Особенно страшным было его лицо, прикрытое повязкой или чем-то вроде капюшона. Один полицейский встретил его ночью и не решился снять с него капюшон, а человек исчез раньше, чем полицейский успел вызвать отряд стражников.

На этом заканчивались рассуждения о прокаженном, тем более, что как раз в это время в Гассикуре, чуть ниже Манта, нашли в камышах тело утопленника, пролежавшее в воде с месяц и уже сильно разложившееся. Можно было только определить, что это человек высокого роста.

Лейтенант де Калистер докладывал королю со вздохом облегчения, что такой исход представляется ему единственно возможным. Беглец не оценил милосердие короля, вырвавшего его в последнюю минуту из пламени, и Бог наказал его, предав холодным водам реки. Все, как следует быть!

«Нет! Нет!» — протестовала Анжелика, с омерзением отбрасывая скорбный эпилог. Она цеплялась за несколько строк в протоколе, составленном судебным чиновником в Гассикуре. Там описание найденного тела сопровождалось такими словами: «Сохранились приставшие к плечам обрывки черного плаща».

Но ведь узник, бежавший с лодки, был одет только в белую рубаху. Однако Арно де Калистер в своем заключении подчеркивал: «Все приметы утопленника соответствовали виду нашего узника…»

— А белая рубаха? — вслух произнесла Анжелика. Она пыталась как-то укрыть свою надежду от туч сомнения. Покоя не давало подозрение — а вдруг мушкетеры набросили на спасенного от костра черный плащ, прежде чем потащили его подземным ходом в лодку, которая вывезла его из Парижа?

«Если бы найти этого Арно де Калистера или кого-то из его помощников и хорошенько расспросить их», — думала она, напрягая память. Такого имени она ни разу не слыхала, когда находилась при дворе. И все-таки, не так уж трудно, наверно, выяснить, что стало с лейтенантом королевских мушкетеров. Ведь прошло едва десять лет со времени тех событий… Десять лет! Как будто немного, а ей казалось, что она прожила за это время несколько жизней. Она оказывалась и на дне нищеты, и на верху богатства. Она снова вышла замуж. Она приобрела власть над сердцем короля. Все это представлялось ненужным сном, который не стоило вспоминать.

На полочке ее письменного столика, среди разбросанных бумаг, лежало письмо от госпожи де Севинье: «Вот уже две недели, моя любезнейшая, как вас не видно в Версале. Все спрашивают. Не знают, что думать. Король помрачнел… Что же случилось?»

Анжелика пожала плечами. Ну, конечно, она бросила Версаль. Никогда, ни за что она туда не вернется. Этого решения не изменить. Пусть придворные марионетки пляшут без нее. Она уже и думать забыла о них. Все ее душевные силы сосредоточились теперь на том далеком видении: тяжелая шаланда у обледенелого берега в зимнюю ночь. Вот с этого места и возобновится ее жизнь. Она забыла свое тело, которым владели другие, забыла свое новое лицо, лицо, достигшее совершенной красоты, при виде которого короля охватывала дрожь, забыла следы прожитого, запечатленные в ней жестокой судьбой. Она чувствовала себя чудесным образом очищенной, в ней воскресла упрямая наивность двадцатилетней влюбленной, она чувствовала себя обновленной, исполненной нежности и целиком обратившейся к нему…