Неуклюжая Анна - [15]

— Спасибо, дочка, — ласково сказала она. — Я знаю, ты стараешься… Ты сейчас… ты сейчас моя дорогая детка.

Этого Анна вынести просто не могла. Давно уже мама никого из них не называла "моя дорогая детка". Анна, сама того не осознавая, была очень рада. Эта семейная традиция родилась, когда ещё Анны и на свете не было. Мама всегда уверяла, что любит всех детей одинаково. Она утверждала, что у неё нет любимчиков. Тем не менее, когда кто-то из детей совершал особенно хороший поступок, он назывался "маминой дорогой деткой".

Всем это нравилось — всем, кроме Анны.

Она — да и все остальные — знали, что Анна никогда по-настоящему не бывает "маминой дорогой деткой". Конечно, мама иногда её так называла, если Анна выполняла мамины поручения — накрывала на стол или ходила за покупками. Анна, конечно, старалась не обращать никакого внимания. Сколько раз она сама себе говорила, что это её нимало не волнует. Тем не менее, было приятно, когда мама перестала так называть и остальных. С тех пор как папа объявил о решении ехать в Канаду, мама, казалось, не замечала никаких хороших поступков.

"И что такого замечательного в дурацком ответе Гретхен? Просто изо всех сил старается показать, какая она хорошая", — мысленно негодовала Анна.

Мама и Гретхен тихо разговаривали по-немецки, но Анна не сдавалась и пыталась не вслушиваться. Какое ей дело до того, что Гретхен…

"Взрослая", — сама себе сказала Анна.

"Глупости, Гретхен только тринадцать лет. Никакая она не взрослая".

— Ну вот, приехали, — доктор Шумахер остановил машину.

Все с трудом разогнулись и вылезли.

— Вон тот, — показал доктор.

— Целый дом? — выдохнула мама.

Прошло много лет с тех пор, как у них был собственный дом. Только когда Гретхен была совсем маленькая, они жили в коттедже. Фрида взглянула повнимательней.

— Только полдома. На другой половине живут люди.

— Да, у вас общая стена с соседями, — подтвердил доктор. — Но он всё равно считается отдельным домом.

Мама вздохнула, и вздох её прозвучал почти как рыдание. Теперь правильные слова были у Гретхен наготове:

— Со светом в окнах будет значительно лучше.

— Да, конечно, — мама попыталась произнести эти слова с уверенностью в голосе.

Подъехала вторая машина, и оттуда вышел папа. Мама повернулась к нему и всё-таки сумела улыбнуться по-настоящему.

— Наш новый дом, Эрнст, — сказала она.

Теперь папа стоял и смотрел на высокий, узкий кусок дома, который принадлежал им.

— Зачем Карлу понадобился такой большой дом? — удивился он.

— Он тут не жил. Он сдавал его жильцам, а сам снимал комнату в семье, что живёт рядом с магазином. Не знаю, зачем он купил этот дом, но боюсь, он не в самом лучшем состоянии, — объяснил мистер Менсис.

Папа задумчиво кивнул:

— Да, да, помню. Много лет назад Карл решил жениться. Герда Герц… но она его не дождалась. Давайте зайдём внутрь.

В доме было темно. В доме было грязно и пахло чем-то затхлым, будто его давно не открывали. Под ногами что-то хрустело. Анна притиснулась поближе к папе, теперь — чтобы придать уверенности себе. Папа поставил большой чемодан, который держал в руке, и положил руку ей на макушку. Рука оставалась там лишь мгновенье, но этого было достаточно. Анна тут же отодвинулась, пока остальные не заметили.

Мистер Менсис ходил по комнатам и везде зажигал свет. Зольтены следовали за ним по пятам. Никому не хотелось идти на разведку в одиночку.

Они поднялись на второй этаж, и уже через пару минут стало ясно, что в доме не хватает спальни. В одной из нижних комнат стояла большая двуспальная кровать — это будет комната родителей. Наверху, прямо рядом с ванной, была маленькая комната. Там тоже оказалась двуспальная кровать, но ни для чего другого места почти не оставалось. Вплотную за кроватью стоял платяной шкаф, так близко, что ящики открывались только наполовину. Никому не захотелось жить в этой комнате.

Как только они вошли в следующую комнату, Руди немедленно заявил на неё свои права:

— Фриц и я будем жить здесь, — мальчик бросил кучу свёртков, которые держал в руках, на лучшую из двух узких, продавленных кроватей.

— Но, Руди… — Гретхен остановилась на середине фразы — Руди был старший.

— Хорошо, хорошо. Пошли, Фрида, — вздохнула она, бросив взгляд в сторону первой комнаты.

— Папа, — сказала внезапно Фрида, — смотри, тут же нет места для Анны.

Глава 7 Место для Анны

Вид у Фриды был виноватый.

— Ты пойми, не то чтобы я не хотела спать с тобой в одной комнате, — заторопилась объяснить она с таким выражением лица, будто надеялась — сестра действительно поймёт. — Но тут только одна кровать, а мы с тобой всё время спали в одной кровати на пароходе. Могу показать синяки, — хихикнула она, надеясь вызвать у Анны улыбку.

Анна не отвечала. Тут ничего скажешь. Девочка знала, как беспокойно она спит. На пароходе Фрида часто будила её толчком в бок и приказывала перестать ворочаться на узкой койке, которую они делили.

Должно же тут быть место для неё. Должно быть.

— Я кое-то нашёл, — позвал доктор Шумахер. Его голос странно отозвался в темноте коридора. Облегченно вздохнув, все поспешили на зов. Анна шла медленно, прямо держа спину и высоко задрав голову.