Неугасимое пламя - [2]

– Джошуа дома?

– Да. Он услышал, что одна из лошадей заболела, и уехал в конюшню. Думаю, он скоро вернется. Пойдемте в кухню. Мне нужно присматривать за пирогами в духовке.

Кайя последовала за Клэнси. За исключением хромоты – результата падения с лошади – он ничуть не изменился.

В огромной кухне пахло яблоками и корицей. Клэнси вынул из духовки два пирога с золотистой корочкой и поставил на стол.

– Нужно один отнести работникам, а один оставить для Джоша. Он до сих пор сладкоежка.

Только Клэнси всегда называл Джошуа Джошем. Больше никто не осмеливался. И так и должно было быть, потому что Каннингэм отличался огромной силой и ростом. Однако к людям, которые были преданы ему, он был щедр и великодушен.

Джошуа Каннингэму было двадцать лет, когда он принял на себя управление «Даймонд Си». У его отца обнаружили рак; возникли серьезные финансовые трудности. Потребовались годы тяжелой работы, прежде чем Джошуа удалось добиться самоокупаемости ранчо.

– Хотите кофе, мисс Кайя? – Клэнси указал на кофеварку.

– Да, спасибо.

Кайя налила полную чашку. Прислонившись к раковине, она пригубила крепкий горьковатый напиток. Ей нужно немного взбодриться: долгая поездка, бессонные ночи, вызванные болезнью Натали, и постоянное беспокойство истощили ее силы.

Она сделала три или четыре глотка и услышала приближавшиеся к кухне шаги. Кайя сразу узнала эту решительную поступь. Она выпрямилась, хотя у нее дрожали колени, а сердце ушло в пятки от страха.

Увидев ее, Джошуа остолбенел, словно перед ним предстало привидение. Если бы кто-нибудь сказал Кайе, что Джошуа Каннингэм может лишиться дара речи, она бы не поверила. Но он продолжал молча смотреть на нее.

На нем был серый костюм, изысканный шелковый галстук и накрахмаленная белоснежная рубашка. С головы до пят он выглядел успешным бизнесменом. Техасцем, добавила про себя Кайя, увидев черные ковбойские сапоги. И наследником владений Каннингэмов. Она помнила его обыкновенным ковбоем, поэтому его новый облик смутил ее и заставил забыть речь, которую она приготовила.

– Боже мой, – наконец произнес Джошуа, – я бы скорее ожидал увидеть в своей кухне Джулию Робертс, чем тебя.

Кайя печально улыбнулась.

– Поверь, я и сама не думала, что снова окажусь здесь.

– Еще бы! После того, как ты бросила Деррика.

Ее улыбка исчезла.

– Я не бросала его. Джошуа нахмурился.

– Неужели? Как же ты назовешь свой поспешный отъезд?

– Меня не попросили остаться.

– Это имело значение?

– Очень большое.

– Слова! – отмахнулся он. Сняв пиджак, Джошуа повесил его на спинку стула. – Я бы не прочь выпить. А ты?

– Кофе для меня достаточно.

– Я забыл, что ты не пьешь.

– Какой смысл пить алкогольные напитки, если мне не нравится их вкус? – К тому же я не могу позволить себе дорогой алкоголь, мысленно добавила она. – А в то время, о котором ты говоришь, мне было семнадцать лет – слишком юный возраст, чтобы иметь законное право пить. Хотя Деррика это не останавливало.

Джошуа поморщился.

– Да. Как только он получил водительские права, он решил, что может позволить себе все.

И никто из вас не попытался остановить его. Кайе хотелось произнести эти слова вслух, но ссора с Джошуа не поможет получить финансовую помощь. Деррик давно умер, но его дочь жива. Подумав о Натали, она крепче сжала чашку, ожидая, когда Джошуа заговорит. Он бросал на нее быстрые пытливые взгляды, но Кайя знала, что молчание и терпение – ее лучшее оружие.

Джошуа взял бутылку пшеничного виски, плеснул немного в стакан и добавил пару кубиков льда. Прислонившись к столу, он оценивающе осмотрел ее с ног до головы. Кайе потребовалась вся ее воля, чтобы сохранить спокойствие; она давно поняла, что любой из Каннингэмов немедленно воспользуется малейшим проявлением слабости.

Когда Джошуа посмотрел ей в глаза, она сказала:

– Ну, каков вердикт? – Так как он промолчал, она добавила: – Ты критически осматривал меня, так что говори. Не припомню, чтобы ты когда-либо отличался застенчивостью.

– Брось, Кайя. Ты прекрасно знаешь, что потрясающе выглядишь. Женщины проводят достаточно времени перед зеркалом, чтобы знать свои прелести.

Кайя устало покачала головой.

– Возможно, таких женщин, как твоя мачеха, действительно заботит лишь их внешний вид…

– Откуда такая озлобленность? Жизнь потрепала тебя с тех пор, как ты лишилась благ, которые предоставляли деньги Каннингэмов?

Кровь бросилась ей в лицо.

– Как я могла забыть, что Каннингэмы жестоки?

– А я забыл, какая ты чувствительная. Лили всегда пользовалась твоей уязвимостью. Можешь не верить, но иногда у меня возникало желание защитить тебя, хотя это привело бы мачеху в еще большую ярость. Кроме того, несмотря на свою кротость, ты не сдавала позиций.

Одобрительный тон Джошуа поразил Кайю. Она вспомнила сцены, которые ей устраивала свекровь. В присутствии гостей Лили говорила, что у ее зеленоглазой темноволосой невестки экзотическая внешность, но в других случаях политкорректность исчезала, и она весьма нелестно отзывалась об этническом происхождении Кайи. Даже спустя пять лет эти воспоминания причиняли ей боль. Прежде чем снова заговорить, она сделала глубокий вдох.

– Я приехала не для того, чтобы обсуждать прошлое.