Неудержимая страсть - [5]

– Мой отец работает у Лео, – осмелев, вставила Энджи. – Я давно его знаю.

Клаудия замолчала, обернулась на мужа, ища поддержки. Ее высокий, худой супруг тем временем уже обменивался с Лео рукопожатием. Клаудия злобно посмотрела на Энджи.

– Мы поговорим позже.

– Если не возражаете, я пойду спать, – тихо сказала Энджи. – Лео звонил в дверь не переставая, и я вынуждена была открыть.

Она пошла наверх, понимая, что избежать очередной нотации от Клаудии не удастся, но встреча с Лео ее так измучила, что ей было все равно.

Он заставил ее почувствовать себя снова девчонкой, пылкой, глупой и чувствительной.

Энджи легла в постель, сдерживая желание взять Джейка на руки и прижать к себе как можно крепче. Но тогда она разбудила бы его.

У Джейка здесь была хорошая еда, крыша над головой, красивые игрушки. Хотя все это не его и красивые вещи, которые он носит, ему отдают после близнецов, но он еще слишком мал, чтобы понимать это. В этом году Энджи хотела устроить для него настоящий рождественский праздник, поэтому-то она и осмелилась просить Клаудию о прибавке. Но события этого вечера так потрясли ее, что Энджи едва могла соображать…

Неужели Уоллес Невилл на самом деле готов пригласить дочь дворецкого в свой старинный родовой дом? Оставит ли он ее жить на своей половине или отправит к отцу и мачехе в их квартирку в цокольном этаже? И если он предложит ей деньги, будет ли она настолько слабой, чтобы принять их?

Энджи ворочалась с боку на бок без сна. Вопросы эти смысла не имели, потому что Клаудия сойдет с ума от ярости, если Энджи сообщит ей, что хочет уехать на Рождество, а пока Джейк слишком мал, чтобы ходить в детский сад, Диксоны – ее единственная опора.

Энджи глядела в темноту и вспоминала, как впервые увидела Лео. Ей было тринадцать лет. На Рождество и летом он приезжал в гости к деду, и, несмотря на безупречный английский, в нем нельзя было не угадать греческое происхождение. Красавец из дальней страны, он, конечно, покорил Энджи. Лео был старше на восемь лет и поначалу даже не замечал ее.

Летом, когда Энджи исполнилось четырнадцать, Лео приехал со своей подружкой, которая имела привычку очень противно хихикать. Энджи наблюдала за ними с интересом, ее даже забавляло это. Но потом ей стало не до смеха: появилась Петрина Филлипидес, греческая красавица с копной роскошных шелковистых черных волос, в сопровождении пожилой тетушки. И Энджи оставалось только скрипеть зубами, глядя, как Лео ухаживает за этой куклой. Неужели он не видит, спрашивала себя Энджи, что Петрина – испорченная, безмозглая, тщеславная девица с дурацкими нарядами и прическами?

Но нет, Лео был слеп, и на следующее лето Петрина приехала снова. Они с Лео обручились. Энджи была потрясена, но все же не оставила надежду. В конце концов, помолвки так часто расторгаются до свадьбы, говорила она себе, цепляясь за соломинку. Но это свершилось. Уоллес уехал на свадьбу Лео, и уже никакое чудо не могло предотвратить ужасное событие. Девушка была безутешна. Когда Энджи исполнилось семнадцать, она решила, что не стоит страдать из-за человека, который все равно для нее недостижим и который теперь женился на другой женщине. Она начала встречаться с другими ребятами. Да, да, начала! Она была пяти футов десяти дюймов ростом, с прекрасной фигурой, с правильными чертами лица и с длинными, до пояса, светлыми волосами, так что недостатка в обожателях не испытывала.

К следующему Рождеству Петрина забеременела и родила очаровательную девочку. Лео обожал дочь. У Энджи сжималось сердце при виде его беспредельной любви к маленькой Дженни, названной в честь бабушки. Петрина же была совершенно равнодушна к малышке, спихнув ее на руки бесчисленных нянек. Ее явно раздражало, что теперь ее дочь стала центром всеобщего внимания.

В тот же год произошла страшная трагедия, и в Деверо-Корте не праздновали Рождество. Лео не приехал из Греции. Его жена и маленькая дочка разбились в автокатастрофе. Он приехал только летом, одинокий и печальный, и поселился в Фолли, в домике у озера, избегая людей.

А Энджи, глупая Энджи, вообразила, что наконец дождалась своего часа. Теперь или никогда, решила она, надо действовать, пока он не уехал в Грецию и не влюбился в очередную красотку…

* * *

– Теперь, когда мне известно, кто такой Лео Деметриос, – сообщила Клаудия, находившаяся на следующий день в прекрасном настроении, – я понимаю, что ты не могла держать у порога такого важного и влиятельного человека. Но, Энджи, это исключение из общего правила. Запомни это, иначе ты будешь уволена.

Теперь Клаудия сидела на телефоне и всем и каждому рассказывала:

– Ты себе не представляешь, кто приезжал к нам прошлым вечером… невероятно обаятельный мужчина… Он стоит, наверное, несколько миллионов… Да, у него работает отец моей компаньонки… Представляешь, мы даже не предложили ему кофе…

Ничего подобного, подумала Энджи, стискивая зубы. Захлопнув дверцу посудомоечной машины, она включила ее. За шумом машины словесные излияния Клаудии были не слышны.

… Когда Лео проснулся на рассвете и осознал, что провел ночь с дочерью дворецкого, он выскочил из постели с такой скоростью, что у Энджи заныло сердце. Она была не готова к тому, что он ее оставит, оставит с одними воспоминаниями об их краткой близости и безо всякой надежды…