Неудачник - [53]

Моя ошибка имела почти роковые последствия.

Не сознавая того, я вел машину, пребывая в каком-то розовом тумане, и пришел в себя как раз в тот момент, когда чуть не свалился с шоссе. Я тут же остановил машину и протер глаза. Передо мной все двоилось, а голова упрямо клонилась на грудь. Я медленно поехал дальше, намереваясь в ближайшем кафе выпить крепкого кофе.

Я проезжал милю за милей, не встречая ни единого заведения. Наступила ночь, и я с трудом удерживался, чтобы не заснуть, когда вдруг в нескольких сотнях ярдов впереди свет фар выхватил из темноты фигуру человека.

Он замахал рукой, прося меня остановиться. Я подумал, что попутчик поможет мне выйти из затруднительного положения, в котором я находился. Я притормозил и осмотрел его.

Молодой парень, лет семнадцати. Довольно потрепанный и грязный... Ну и что? Я видел и не таких.

Поравнявшись с ним, я остановился.

— Вам далеко? — спросил я.

— В Сан-Франциско. — Он не садился, продолжая держать руку на дверце. — То есть почти в Сан-Франциско. Это небольшой городок по ту сторону от...

— Вы умеете водить? Тогда забирайтесь, — сказал я, и он влез в машину.

Он оказался любителем больших скоростей, но весьма опытным шофером. Понаблюдав за ним несколько минут, я откупорил бутылку вина и беззаботно откинулся на спинку сиденья.

— Очень рад, что вы остановились ради меня, мистер, — заговорил он. — Мне казалось, что я проторчу там всю ночь.

— А я рад, что вы едете со мной, — ответил я. — Но почему вы оказались так далеко от жилья в такой час?

— Я из лагеря. — Его лицо исказилось от горькой гримасы. — Ну, где безработным предоставляют работу. Тридцать баксов в месяц платят твоей семье, а с тобой обращаются так, как будто ты осужденный преступник. Сегодня меня выгнали.

— Очень жаль. А что произошло?

— Ну, у меня был вот этот нож, а другой парень заявил, что он его. И мы с ним затеяли драку, за что меня и выставили вон.

Я что-то сочувственно пробормотал. Он продолжал говорить.

Он не знает, что подумает его семья. Наверное, что он не очень хорошо себя вел, и, может, так оно и есть. Два года назад он был вынужден бросить школу, чтобы работать, и с тех пор переменил три места — не считая этого, последнего, — и родители сердятся на него. Дело в том, что парень, к которому он устроился раньше, разорился, а в другом месте ему досталась работа, в которой он ничего не смыслил... Словом, с ним всегда что-нибудь случалось в этом духе. Похоже, он настоящий неудачник, потому что все, за что он ни берется, идет кувырком. Чем больше он старается, тем сильнее ему достается.

— Просто вы попали в полосу неудач, — менторским тоном заявил я. — Продолжайте искать, не оставляйте попыток, и со временем вы из нее выберетесь.

— Да, — пробормотал он. — Вам легко говорить. У вас такая роскошная тачка и... — Он оборвал себя. — Простите, мистер. Наверное, я слишком себя жалею.

Какое-то время он молчал. Будучи сильно под хмельком, я задремал.

«Мне легко говорить»... Мне, с «моей» машиной, с единственным приличным костюмом и с деньгами, которых едва хватит на обратный билет в Сан-Диего! Мое положение было в сто раз хуже, чем у этого молодчика. Слишком долго я вел изнуряющую меня борьбу за существование; душа у меня болела из-за того, что ради денег мне приходилось заниматься бесконечной и бессмысленной писаниной для популярных журналов. И теперь я не мог засесть за серьезные вещи, даже если от этого зависела моя жизнь.

А если я не стану заниматься этим?

Это был хороший вопрос. Что делает человек тридцати пяти лет, утративший свой единственный талант, на который был спрос? Что делает такой человек, с его историей болезни, где имелись записи об алкоголизме, нервном истощении, туберкулезе, и находящийся почти в непрерывном душевном расстройстве? Какая судьба уготована его жене и троим детям? Что будет с его отцом, которому он обещал...

Я резко оборвал нить своих размышлений. Отец плакал, когда мы с ним прощались.

— Так кем вы работаете, мистер?

— Что? А-а. Ну, я писатель.

— Должно быть, загребаете кучу денег.

— Ну, немного есть, — снисходительно подтвердил я.

— А как? Как вы это делаете? Просто разъезжаете по стране, присматриваетесь ко всему, пока не наткнетесь на какую-нибудь идею, или как?

Я рассмеялся, чуть не захлебнувшись вином. Он сердито посмотрел на меня.

— У меня ничего такого нет, — с горечью сказал он. — Я не пью вино, не курю, ничего такого. Даже не могу повести девушку на шоу. А остальные... да, они раскатывают вокруг на своих шикарных авто, у них полно времени на развлечения и... Это несправедливо, мистер. Вы сами это понимаете!

— У тебя все наладится, — повторил я. — Когда человеку плохо, потом все обязательно меняется к лучшему.

— Вот как? А если этого не произойдет?

— Тогда ты можешь умереть, и это уже не будет иметь значения.

Меня клонило в сон, мне стало трудно поддерживать разговор. Бессознательно и совершенно несправедливо — потому что не бывает двоих людей похожих — я сравнивал его ситуацию с той, в какой сам находился в его возрасте. И почувствовал, что он, пожалуй, был гораздо ближе к отчаянию.

На протяжении почти двадцати миль парнишка хранил молчание. Наконец он неуверенно сказал: