Неудачник - [24]

— Что‑то случилось? — спросила она. — Почему ты такой грустный? Это из‑за отца?

— Армия уже выступила, — сказал он, — а война будет тяжелой. Отец сказал, что у Аделрика намного больше воинов.

— Империи не выгодно, если он нас завоюет, — оторвавшись от каши, сказал Колин, — поэтому император не позволит этого сделать. Нашему королю придется заплатить или откупиться каким‑нибудь баронством.

— Клода это сильно утешит, если он потеряет отца! — сердито сказала Сента. — И потом у императора война с кочевниками, и южане постоянно совершают набеги, поэтому ему не до наших разборок. Если Аделрик нас захватит, император с ним воевать не станет, а его недовольство можно и пережить! Виноваты графы, которые вечно тянут с помощью королю. Когда‑нибудь они доиграются до беды. Адельрик найдет, кого посадить на наши земли, а прежних хозяев просто вырежут.

— Скажешь тоже… — неуверенно возразил мальчишка. — Так не бывает…

— Так до сих пор не было у нас! — сказала Сента. — А у соседей на севере было!

Удар колокола прервал спор и погнал всех в классы. Клод доел кашу с мясом, запил фруктовым отваром и вернулся в свою комнату. Слова Сенты заставили задуматься о том, о чем он раньше не думал. До сих пор его беспокоила только возможная гибель отца, а не последствия поражения в войне. Если королевство захватят корвы, будет плохо. Для тех крестьян, которых не ограбит войско, не изменится ничего, кроме хозяев. Вряд ли налоги в Корве сильно отличаются, да и язык можно понять, а вера в большинстве королевств была одна. А вот дворянству не поздоровится. Кто‑то сбежит, кому‑то повезет стать полезным новым хозяевам, а остальные просто исчезнут. У дворян Корвы достаточно своих вторых–третьих сыновей, которых нужно куда‑то пристроить, кому нужны проигравшие? Оставит ли им деревню новый хозяин графства Родней? Клод в этом сильно сомневался. Мало того что не на что будет жить, сестру могут вообще отобрать. Магия ему не поможет, разве что удастся стать полноценным магом и устроиться на службу к победителям. Но тогда лучше, как советовал отец, податься в империю.

Решив, что о плохом можно будет подумать позже, он заставил себя заняться делом. К тому времени, когда закончились занятия в школе, все тридцать обязательных заклинаний были отобраны. Услышав два удара колокола, он связался с директором:

«Извините, ваша мудрость, я вам не помешал?»

«Я уже отпустил учеников, поэтому могу говорить, — ответил Энгель. — Чего ты хотел?»

«Я уже подготовился к сдаче и хотел бы узнать, когда это можно сделать».

«Так быстро? — удивился директор. — Учти, что если не сдашь, то повторить сможешь только через год».

«Если будут спрашивать только то, что в учебниках, я отвечу, — уверенно сказал Клод. — Заклинания я тоже подготовил».

«Ну что же, если ты так в себе уверен, не будем тянуть, — сказал директор. — Я завтра отменю для всех последний урок, который посвятим тебе. По традиции смотреть досрочную сдачу могут все ученики. Только учти, что если будет идти дождь, то ничего не получится. Ты ведь будешь создавать стихийные заклинания?»

«Приготовил стихийные, — подтвердил он, но могу всех заставить посмеяться или…»

«Обойдемся стихийными, — поспешно сказал директор. — У тебя проблемы с контролем силы, поэтому их нужно смотреть только на нашей площадке. Да, три заклинания я тебе уже зачел. Только просьба на будущее не баловаться с погодой и не применять ментальную магию к ученикам. От розог тебя спасло только то, что третий класс напросился сам. Два учителя потратили немало сил, чтобы вытянуть учеников из того состояния, в которое ты их загнал. Теперь, даже если кто‑то попросит сам и ты пойдешь навстречу, тебя все равно накажут».

«Спасибо, ваша мудрость, — поблагодарил Клод. — У вас не будет из‑за меня неприятностей».

Пока он разговаривал, а потом добирался до столовой, все уже успели поужинать, и ему пришлось есть в спешке под недовольными взглядами повара и двух кухонных работников. В коридоре коллегии его поджидала Сента.

— К тебе можно зайти?

— Заходи, — разрешил Клод, отпирая дверь. — Я уже подготовился и совершенно свободен.

— Мне бы так, — вздохнула девушка. — Вот скажи, почему такая несправедливость? Ты сильный, умный и красивый, а я слабая уродливая дура…

Он сел рядом с ней на кровати и обнял так, как обнимал сестру.

— Говоришь глупости, — сказал он застывшей в его объятьях девушке. — Ты красивая, а в том, что худая, нет твоей вины. Завтра все сдам и поговорю с господином Эггером, а потом займемся твоим лечением. Только ты перед этим еще раз хорошенько подумай, сможешь заниматься так, как нужно, или нет. И насчет дуры ты не права. Да, мне очень легко дается магия, но другие в этом ничем не лучше тебя. А силы… У большинства людей их нет вообще.

— Тебе не противно меня обнимать? — тихо спросила она.

— Да, костлявая, — засмеялся он. — Глупышка, я же тебя не для того обнял. Просто стало жалко. Ты из‑за своего отца совсем ни с кем не водишься. Два года быть одной — это же можно рехнуться!

— А когда ты будешь жениться? — спросила Сента. — Колин сказал, что ты уже самостоятельный.

— Так! — сказал Клод, отстраняясь от нее. — Опять твои мысли пошли куда‑то не туда! Какой из меня сейчас жених? Ну нарастил мясо везде, в том числе и там, куда ты только что посмотрела. Ну и что? От меня сейчас не будет никакого толку, да и мне пока никто не нужен. А вы в четырнадцать, хоть и вылетаете замуж, все равно остаетесь девчонками. Отец женился на матери, когда ей было пятнадцать лет, и то он ее до шестнадцати берег и не трогал, а родила она только в семнадцать и при этом чуть не умерла. Куда ты торопишься?