Спрашивать мне не хотелось. Полы высохли, мокрые тряпки, которые я развесила на всех доступных поверхностях, тоже, и жара подступила с новой силой. Дым в окнах иногда расступался, открывая взгляду унылый пейзаж с малинником в огороде и теплицей.
Парни спустились со второго этажа, и пошли возиться с телевизором, они недавно что-то говорили про футбол. Нас, девушек, футбол не интересовал.
— Пойти, что ли, малины нарвать? — вслух подумала я.
— На тебе кирпич, — ловко выволокла Настя из угла облупленный красный камень. — Еще возьми старый баскетбольный мяч и поломанный чугунок.
— Зачем? Я же за малиной иду.
Малина должна быть спелой, если не спеклась на такой жаре. Я ее соберу, а потом можно ее съесть.
— Как зачем? Брось это все в малинник.
— Ну, брошу, и что?
— И жди, когда змеи расползутся. Потом заходи. Да, резиновые сапоги стоят на веранде! В босоножках не ходи. То есть, конечно можешь и пойти, но я тебя предупредила.
— Не хочу…
Зачем идти на улицу в такое пекло, лучше я еще раз помою пол. Сразу станет легче дышать.
Настя с книгой устроилась на кровати в маленькой спальне.
Парни в соседней комнате, выполнявшей роль гостиной, пытались настроить пожилой телевизор. Они затарились пивом и ждали свой футбол. Телевизор ничего не ждал, ему было жарко, и он работать не хотел, за что периодически сильно получал от парней ребром ладони по гладкому черному боку.
Со второго этажа по лестнице медленно спустилась Елена. Выглядела так, словно собралась на королевский прием, или с него вернулась. И макияж, и прическа, и летнее коротенькое платье — все при ней. Умеют же люди даже на даче в мерзкую погоду быть эффектными. Надо тоже переодеться, а то я и так не королева красоты, а в грязном халате рядом с нарядной Еленой — хоть самой в ведре топись.
— И долго ты собралась эту грязь разводить? — томным голоском спросила меня подруга, осторожно обходя ведро с водой.
— Если полы все время протирать влажной тряпкой, то дым будет меньше и воздух чище.
— Торфяники горят каждое лето, пора бы привыкнуть.
— Пора бы начать их тушить.
— Шутишь?
— Взяла бы и помогла мне с уборкой. Это, между прочим, твоя дача, — напомнила я, но она в напоминаниях не нуждалась.
— Помочь не могу, у меня маникюр. Бросай тряпку. Я тебя для чего в гости позвала? Чтобы ты в грязном халате по полу ползала?
— Ага. А еще грядки полоть и огурцы поливать. И в малиннике змей ловить.
— Не прикидывайся наивной, — разозлилась и тихонько, чтобы не услышали парни в гостиной, зашипела на меня Елена. — Я тебя позвала, чтобы за Никиту замуж выдать. Сейчас выходные, в понедельник подадите заявление, моя двоюродная тетка в ЗАГСе работает, распишут вас быстренько…
— Что?! — хором заорали парни, мы с Еленой вздрогнули. — Куда ты бьешь, урод! В свои ворота!
— Это они не нам! — выдохнула Елена, и заговорила еще тише. — Свадьбу лучше всего играть в сентябре. Но можно и поторопиться, чтобы жених не передумал.
— Я что-то пропустила? — почесала я переносицу. — Не помню, чтобы мы с Никитой собирались пожениться. Предложения руки и сердца от него пока не жду.
— Будешь так себя вести, и не дождешься. Никита просто потрясающе красивый парень. Ушами прохлопаешь, его у тебя быстро уведут. Старой девой не боишься остаться?
— Ты бы, Елена, о себе побеспокоилась, — привычно ответила я.
— Мне, Миля, не о чем беспокоиться. Я тебя моложе и красивее, — с улыбкой сообщила мне лучшая подруга. — Но, поскольку ты моя единственная подруга, я тебе добра желаю.
— Точно подметила, я твоя единственная подруга. Никто кроме меня твой характер не выдержал. Все остальные подруги разбежались, осталась я одна, как сосна на севере диком. Вот стою одиноко, мою пол, никто мне не помогает.
— Ты типичный флегматик, тебя не прошибешь, — Елена полюбовалась на маникюр, и когда только успела его сделать. — Нечего обижаться, потом сама мне спасибо скажешь. Представь, какие у вас с Никитой дети будут! В него красивые, в тебя умные.
— А если наоборот?
— Интеллект по женской линии передается.
— Сама придумала?
— Не забывай, я учусь на факультете психологии.
— Го-о-ол!
Мы с Еленой подскочили, я выронила тряпку, где-то заорала Милка. Настя вышла к нам, зажав книгу подмышкой.
— Я не могу в таких условиях книгу великого русского классика читать! Ненавижу толстые книги! И вообще у меня каникулы!
— Не увиливай, — приказала ей старшая сестра. — Все равно не пойдешь гулять, пока я не разрешу.
— Гулять? Какой нормальный человек пойдет гулять? На улице дым до небес и гарью воняет. Уйдешь и не вернешься. Я лучше тоже хочу футбол смотреть. Или пол мыть.
— Умница, — обрадовалась я, — иди помогай. Ваш пол надо бы поциклевать. Что за манера ножом на полу надписи оставлять?
— Какие?
— А вот смотрите: «здесь был Вася», — прочитала я, ткнув носком в чье-то увековеченное имя.
— Это наш сосед Василий Данилыч. Приполз как-то пьяный, папа его выгонял, а он на пол спать лег и автограф оставил, — вспомнила Настя, которая на пол давно не обращала внимания.
— А вот еще я под диваном цифры восемь, девять, пять увидела, когда там пол мыла.
— Ты и туда залезла? — скорчила рожицу Елена.
— А я чистоплотная!
