Неучтенный фактор - [8]

– Я уже пытался ее отключить, – Малкис едва не плакал. – ИскИн утверждает, что программа не может быть отключена!

– Что это за программа, черт бы тебя побрал?

– Новый нейросимулятор, его прислали два дня назад.

– Наши программисты с ней ознакомлены? Они дали по ней заключение?

– Нет, я не успел…

– Так какого же черта ты тогда ее включил?

– Но, я же не знал…

– Малкис, у тебя будут неприятности, очень крупные неприятности. Лейтенант, моли Бога, чтобы все поскорее закончилось. Если в этот самый момент «волки» решат устроить вылазку, а мы из-за твоих фокусов не сможем выпустить со стартовых колодцев ни одного звена… то отправишься ты под трибунал. Это самое малое, что я могу тебе обещать.

– Но я ничего не могу сделать, я уже все перепробовал!

– Сделаем. Не дрейфь, – в разговор по лоцману вклинился Шойи, кардониец, видимо, проблема разрослась как раз до уровня главного программиста форпоста, раз ему пришлось вмешаться. Оператор сразу почувствовал облегчение. Ну, если сам Шойи взялся за дело, то лично он, Малкис, уже больше ни за что не отвечает. И слава Богу.

Она выскочила на меня прямо из-за кустов, и я едва не выпустил в нее остаток обоймы, но Вампир с ее феноменальной реакцией успела перехватить мою руку с иглометом. В бледном отсвете луны на нагрудных пластинах доспехов влажно блеснули пятна крови – чужой, естественно, кровь была даже на опущенном забрале шлема. Прошлась по противнику как мясорубка.

Интересно, у нас с Сычом нанокомпы отказали, а как с этим делом у нее?

– Молодец, Вампир, – я хлопаю ее по плечу, звук получается убийственный, точно молотком по стальному листу. Вампир смотрит на меня сверху вниз, я не вижу ее глаз, но взгляд чувствую, неживой он какой-то, как у киборга. Я, конечно, не ментат, но близок к этому.

– Планы не изменились? – говорит, точно камешки бросает – четко, размеренно и монотонно. – Отступаем или пробуем проникнуть в лабораторию?

Я зло скалюсь в ответ:

– Слишком большие потери, чтобы отступать. Предлагаю подняться по стене, захватить одну из башен и оттуда по лифту или лифтовому колодцу спуститься до нижних этажей лаборатории.

– Дело. Другого пути я тоже не вижу.

– Приготовься! – Шойи пересылает сообщение, и Малкису становится не по себе. – Сейчас я его буду убивать. Как только программа сработает, быстро отключай симулятор, иначе у него мозги и в самом деле сгорят.

Малкис подгоняет к себе виртуальную клавиатуру, заносит палец над клавишами, напрягаясь в ожидании. Секунда, две, три…пять… на экране три фигуры, ловко лавируя среди зарослей, пробираются к монолитной стене башни, что виднеется чуть впереди. До нее уже остается не больше пяти метров, когда Оноби делает резкий скачок вправо, почему-то уходя с тропы. И тут же вздымается столб пламени – вспышка, безмолвная и ослепительно-страшная, как огненный смерч.

– Давай!

Малкис одним движением пальца обесточивает симулятор, срывается с кресла и несется к кабинке. Распахивает дверь, врывается, срывает нейрошлем с курсанта. Датчики отваливаются сами, худощавый узкоплечий парень, бледный, с посиневшими губами, лежит в ложе, его грудь едва поднимается в неровном дыхании, волосы на голове слиплись от пота.

Ну, слава Богу! Жив!

Малкис хлопает парня по щекам – никакой реакции.

– Эй, Юдгар… Юдгар Оноби… черт! Да очнись же!

Ночная темнота вокруг громоздилась неясными силуэтами кустов и деревьев, и все это мелькало с бешеной скоростью, когда мы втроем сломя голову неслись к одной из башен. Я знал, что меня сейчас убьют – чувство было острым и отчетливым. Проклятье! Я не хотел подыхать. Но я знал цену собственной интуиции. Охотились на меня, именно на меня, а не на Вампира или Сыча.

Я пытался высмотреть опасность, но так и не смог понять, откуда она исходит.

До башни оставалось-то всего несколько ярдов, когда впереди, всего в паре шагов рванул взрыв. Я успел лишь заметить ослепительно яркую вспышку, грохота не было, был только удар, и этот удар обрушился на меня с такой силой, что чернота, накатившая на сознание, показалась благодатным спасением от боли. Но сквозь эту темноту кто-то принялся меня трясти и шлепать по щекам. Сквозь муть перед глазами с трудом различаю какого-то урода, похожего на пугало. Враг? Тело действует автоматически, руки взлетаю к горлу противника. Стискивают его железной хваткой. Но тут налетают другие, отрывают от несостоявшейся жертвы, с силой выкручивают руки, едва не ломая, и оттаскивают прочь.

И только пару минут спустя я вдруг начинаю соображать, что зовут меня Юдгар Оноби, и что человек, которого я чуть не придушил – лейтенант Малкис. Вот тогда-то мне и становится по-настоящему хреново.

Глава 2

Коридор станции после нейросимулятора казался нереальным, точно прописанный каким-то недоучкой в скверном графическом редакторе. Серовато-коричневые пластиковые стены, монотонно-зеленое покрытие пола – мягкое и звукоизолирующее. Настенные световые панели излучали приглушенный, рассеянный свет, не отбрасывавший теней – насколько Юдгар знал, светились флуоресцентные бактерии с Каннаира, способные существовать даже в полном вакууме. Почти все современные корабли были оснащены именно такими источниками света. Они не ломались, почти не требовали ухода, кроме того бактерии еще и размножались. Раз в месяц их подкармливали специальным химическим реактивом, а раз в две недели отсасывали излишки и заправляли в новые световые панели. Или уничтожали в утилизаторе. Одним словом – сплошные преимущества…