Нетореными тропами. Часть 1 - [8]

Зашелестели листья, хрустнула сухая ветка, заставив отвернуться от суженого. В кустах затаился таинственный зверь, припал к земле. Белое пятно на всю морду походило на маску. Глаза полыхали синевой неба, горела рыжим пламенем шерсть. Зверь принюхался, выгнулся и зашипел.

Я обернулась. Растерзанные тела устилали поляну, а над ними возвышался мой суженый. Рубаха его, чёрная, сливалась с ночной мглой, а на спине и груди извивались угольные змеи. Он протянул руку и колдовским голосом прошептал: «Будь со мной, будь одной из нас!»

Огненный зверь взревел, разрывая паутину наваждения, и бросился прочь. Я следом, чувствуя, как мчится по пятам тёмное, страшное, злое. Оно не убьёт — захватит, выжрет сердцевину и заставит жить безвольной куклой.

Зверь нёсся вперёд. Я едва поспевала за ним. Зацепилась за корень и упала, разбив колени, подскочила и снова побежала. Сквозь тонкую ткань кожу студил мертвецкий холод. Зверь свернул с большой дороги на едва заметную стежку. Я боялась его потерять. Почему-то была уверена, что только он знает путь к спасению. Нависавшие низко ветки нахлёстывали по рукам, раздирали платье на лоскуты, вырывали клочья волос. Ноги уже не держали, по лицу текли слёзы, сердце грохотало, но я не останавливалась. Лучше упасть замертво, чем отдаться тьме. Быстрее! Впереди забрезжил просвет. Зверь замер у опушки. Спасение рядом?

Я едва успела остановиться на краю огромной пропасти. Из-под ног посыпались камни, потонули в пустоте, так и не достигнув дна. Противоположный край было не разглядеть. В вышине грозовые тучи доедали остатки луны. Сзади гудела мёртвыми голосами тьма, валила высоченные сосны, иссушая и разнося в труху, смердела тленом и гнилью и цвыркала-скрежетала, протягивая к нам щупальца.

Он был там, мой суженый, в самом сердце. Это он крушил и убивал всё живое, он был самой тьмой!

Огненный зверь затравленно метался вдоль обрыва, оборачивался на погибающий лес, рычал и продолжал кружить.

Тьма замерла в двух шагах. Суженый снова протянул руку и позвал меня по имени.

— Ты не тронешь зверя?

— Мне нужна только ты!

Я почти приняла тьму, когда зверь выскочил вперёд, обнажив клыки. Щупальца кинулись наперерез, но тут же загорелись. Вспыхнул чудовищный пожар, очищая мир от живых и тлена разом, но ни я, ни зверь уже не видели этого, растворившись в огненном зареве.

* * *

— Не осталось больше у Небесного Повелителя владений, чтобы наделить ими младшего сына, — заскрипел над ухом нянюшкин голос. — И приказал ему отец во всём подчиняться старшим братьям.

Я вздрогнула и укололась об иголку, воткнутую в растянутую на пяльцах ткань. Выступила кровь. Пришлось её слизнуть, чтобы не испортить вышивку, над которой я корпела весь последний месяц.

Надо же, заснула посреди бела дня. Да ещё на жёстком стуле в неудобной позе. Нет, нельзя подолгу за работой засиживаться, а то и не такая муть приснится. Так всегда отец говорил, когда я прибегала к нему в слезах после очередного кошмара. Мы не ясновидцы, наши сны не сбываются. Да и какое зло может угрожать за надёжными стенами родового замка, который охраняют доблестные рыцари из ордена Сумеречников?

В угловом камине потрескивали сосновые поленья, обогревая маленькую гостиную, в которой мы с нянюшкой дожидались Вейаса. Пока моего остолопа-близняшку учили фехтовать и пользоваться родовым даром — телепатией, мне приходилось вышивать и выслушивать наставления о хороших манерах и добронравии. А порой так хотелось сбежать в лес и насладиться свободой.

— Но младший сын был горд и вольнолюбив, — продолжала нянюшка, забыв, что я уже слышала это сказание, как и все другие, добрую сотню раз. Но мне нравились её истории. Они словно переносили во времена, когда мы с братом, совсем ещё крохи, трепетали от каждого слова и прятали головы под одеяла, если ветер завывал и бил в ставни.

Я выглянула в окно. На улице уже сгущались серые весенние сумерки, но Вейаса всё не было. Опять развлекается с какой-нибудь служанкой? А ведь обещал с нами посидеть. Сколько ещё таких вечеров осталось? После церемонии взросления нам придётся расстаться: я уеду в замок своего будущего мужа, а Вейас отправится проходить испытание, чтобы его посвятили в рыцари.

— Отказался он подчиняться отцу и вступил на тропу нетореную, чтобы самому решить свою судьбу, — голос нянюшки опустился до хрипловатого шёпота. — Долго скитался Безликий по свету неприкаянным, стоптал семь пар железных башмаков, изломал семь железных посохов, изглодал семь железных караваев прежде, чем обрёл свои владения. Была та земля широка и плодородна, но кишмя кишели на ней демоны, мешали возделывать поля, пасти стада и строить новые села. Покликал тогда Безликий самых смелых из охотников и повёл их в поход против злокозненных тварей. Кололи их копьями, секли топорами, стреляли из луков, три человеческих жизни бились, пока не очистилась земля от скверны. Но когда затрубили горны победы, Безликий почувствовал смертельную усталость. Наказал он охотникам создать орден, который бы хранил всех людей от демонов, и удалился на край земли. Но белоглазые вёльвы говорят, что ушёл он не навсегда, а лишь уснул до поры.