Нетопырь - [9]

— Мне тоже было больно.

— Ты обнаглела вконец, идиотка!!! — орал Слава. — Отпусти!.. Утренний разговор ничего не означает, это — элементарная вежливость, как ты не понимаешь?.. Я говорю так со всеми девочками…это не повод бегать за мной в мужской туалет…до чего же ты бесстыжая… ПЛЕЧО СЛОМАЕШЬ, ЭЛЛИ!!!!!!!!!!

Она внезапно разжала пальцы и оттолкнула его. Мальчика отбросило к дальней стене — и вновь его плечи ощутили неумолимую хватку нежити.

Губы Элли подрагивали от бешенства, глаза полыхали гневом… Горели.

Каким-то сухим, змеиным свистом она прошипела:

— Ты, видно, недоумок! Теперь ты принадлежишь мне!.. Я поставила свою печать на твоем горле, и могу либо убить, либо оставить тебе жизнь. Неужели ты и впрямь, мальчик, полагал, что видел сон?.. Какое опасное заблуждение! Я ПРИХОДИЛА К ТЕБЕ! Я, Елизавета, баронесса Попрушнек, и ты разгневал меня!..

— Помогите… — пискнул Слава.

Она торжествующе улыбнулась.

— Сюда никто не войдет! Сними косынку, ну!..

Он медлил.

— Сними косынку с шеи, это приказ!.. Или мне самой стащить ее?! Но тогда…

— Я сниму, Лиза, сниму… — юноша торопливо, непослушными пальцами, начал разматывать ткань на горле. И испуганно улыбался, презирая себя за это: — Ведь обеденная перемена, да?..

Взгляд баронессы смягчился. Она вновь заговорила мягко, успокаивающе, неуловимо музыкально:

— Да. Да, мой рыцарь… Всегда веди себя так, и все будет хорошо… Я дам тебе вечность… И не ругай себя за трусость. Ни один смертный не может противостоять укусившему его вампиру. Воле Хозяина. Или Хозяйки… — она улыбнулась. У Славы перехватило дыхание от вида вновь появившихся клыков…

Звездные глаза баронессы приблизились. Бездны зрачков полны могильной тьмой… Серые лучи, переливаясь, звенели: каждый чистейший луч — чья-то жизнь… Они кружили, качались, сталкивались — и звенели…

И вновь лилась музыка…

Менуэт.

И Слава поплыл в его волнах, как потерявшаяся в тумане лодка. Сознание покинуло мальчика.

Нетопырь отпустила свою жертву, невозмутимо глядя, как тело неуклюже сползает по стене на пол. А потом исчезла.

За дверью послышались голоса, смех, и в туалет вбежали младшие школьники.

И застыли, увидев распростертого на полу старшеклассника.

Наконец самый старший пришел в себя:

— Надо позвать врача! Скорее!..

Через пять минут пострадавшего уже уносили санитары, а врач объяснял встревоженным Стиву и Хэнку:

— Причина обморока — анемия. Период обострения. Сейчас вашему другу делают переливание крови, ему необходим полный покой и хорошее питание…но я не могу понять, как в его возрасте, при здоровом образе жизни и отличном телосложении…

— Значит, Слава не будет ходить в школу? — расстроено спросил Хэнк.

— Да, полмесяца ему надо отдохнуть…

На уроке, помимо Вячеслава, отсутствовал еще один человек: Кристи. И такое поведение вызвало недовольную гримасу молодого математика. Хотя сам преподаватель был немногим старше своих учеников: он сам еще учился, заканчивая шестой курс университета — но был строг и требовал дисциплины. Как большинство математиков, он умел добиваться выполнения своих требований…

— Так, где наш пострадавший, я знаю. А вот где мисс Кристи? Что ж, придется назначить ей дополнительные занятия после уроков: за прогул. И у нас новенькая? — молодой человек склонился над журналом. — Элизабэт Попрушкайне. Да? Прошу встать, когда к вам обращается учитель, мисс.

Из-за парты поднялась хрупкая невысокая девушка, одетая строго, хотя и не модно. Она плавным и одновременно нетерпеливым движением головы откинула назад сияющие волосы — и солнце заструилось и заиграло на их воздушных струнах… Музыка и свет — что рождалось первым рядом с нею?..

Математик уже давно заметил ее, но, когда она встала, когда взглянула, голова немилосердно закружилась, словно с большой высоты он заглянул в бездну — опасную и притягательную.

— Э-э… Мисс Попрушкайне, — взяв себя в руки и приведя мысли в порядок, прокашлялся студент. — В какой школе вы обучались ранее?

Девушка насмешливо глянула из-под приспущенных ресниц, но этот укол холодного взора был столь мимолетен, что юноша не смог убедить себя, что ему не почудилось.

— А разве в моих документах не сказано?.. — вежливо, но с недоумением полюбопытствовала юная леди, совсем как аристократка, снисходящая к простолюдину, понимая обязанности бедняги.

Удивленный невинный взгляд. Прямо в глаза.

Любого другого учитель строго бы осудил за такие слова, но сейчас лишь промямлил:

— Конечно сказано, но…

— Ну, вот и посмотрите там, если это и вправду так важно, — никакой грубости, просто утомление! — Я могу сесть, сэр?..

Преподаватель с достоинством прокашлялся:

— И каковы же были ваши успехи по математике?

— Сожалею, — очаровательно улыбнулась Элли, смущенно пожав плечами. — Никогда особо не интересовалась этим предметом. Математика казалась мне несколько…однолинейной и сухой. Я не понимаю ее, а она… — тут школьница лукаво улыбнулась, — не признает меня. Я смею относить себя к гуманитариям, хотя хорошо знаю и естественные науки. Особенно анатомию, — девушка вновь непонятно усмехнулась и прищурила глаза, будто к чему-то прислушивалась. Как сытая довольная кошечка.