Нетелепортируемый человек - [2]

— Не хотите ли кофе? — сочувственно спросил портье. — Или марсианского финикового чая?

Рахмаль, доставая настоящую «тампу» — сигару компании «Гарсиа и Вега», штат Флорида, пробормотал:

— Нет, спасибо, я просто посижу.

В ожидании госпожи Фрейи Хольм, кем бы она ни являлась и на кого бы она ни походила, он закурил.

Мягкий голос чуть застенчиво произнес.

— Господин ибн Эпплбаум? Я госпожа Хольм. Прошу в мой кабинет. — Она держала дверь открытой, и он, увидев ее безупречную фигуру, отправил ещё не выкуренную сигару в пепельницу и встал.

На вид ей было не больше двадцати лет: длинные черные волосы, свободно ниспадающие на плечи, белоснежные зубы. Она словно сошла с рекламных роликов ООН… Рахмаль не сводил глаз с этой миниатюрной девушки с белым цветком над левым ухом и подумал: «И это моя охрана?»

— Спасибо, — с затекшими ногами Рахмаль прошел мимо нее и вошел в маленький заставленный временной мебелью кабинет, тут же увидел артефакт, оставшийся от угасшей культуры одной из шести планет.

— Но, госпожа Хольм, — чистосердечно признался он. — Возможно, наниматели не объяснили вам: возникли трудности. Меня считают одним из самых важных людей в экономике Солнечной системы, и «Трейлс оф Хоффман»…

— ТХЛ, — перебила его госпожа Хольм, усаживаясь за стол и включая видеомагнитофон, — владеет телепортационной установкой доктора Сеппа фон Эйнема и, таким образом, может покончить с монополией гиперпространственных пассажирских и грузовых перевозок «Эпплбаум Энтерпрайз». — На столе перед ней лежала папка, которую она просматривала. — Видите ли, господин Рахмаль ибн Эпплбаум, — девушка взглянула на него, — мне бы хотелось называть вас как-нибудь по-другому, чтобы отличать вас от вашего отца, Маури Эпплбаума. Итак, могу я звать вас Рахмалем?

— Д-да, — ответил он, раздраженный ее холодностью, твердой уравновешенностью и папкой, лежавшей перед ней: задолго до того, как он консультировался в этом агентстве или, как язвительно прозвала его ООН, «Корпорация Лгунов», — это частное агентство собрало с помощью всех своих многочисленных подслушивающих устройств полную информацию о нем и том крахе, который был вызван внезапным устареванием техники и космических кораблей, принадлежавших компании «Эпплбаум Энтерпрайз». И…

— Ваш покойный отец, — сказала Фрейя Хольм, — очевидно, умер по собственному желанию. Официально полиция ООН называет это selbstmort — самоубийство. Мы же однако… — Она сделала паузу, сверяясь с папкой. — Гм-м.

— Я не уверен в том, что это самоубийство, — сказал Рахмаль, — но что я могу сделать? — В конце концов, ему не вернуть своего грузного, с красным и изможденным лицом, страдающего близорукостью отца.

— Госпожа Хольм, — начал было Рахмаль, но она мягко перебила его:

— Рахмаль, сущность телепортационных передающих станций доктора Сеппа фон Эйнема, разработки которых велись в межпланетных лабораториях «Трейлс от Хоффман», такова, что не могла не привести ни к чему иному, кроме как к хаосу в индустрии перевозок. И Теодорик Ферри, председатель правления ТХЛ, отлично понимал это, осуществляя финансирование доктора фон Эйнема и его Швайнфортской лаборатории, где впервые была проведена телепортация. И, тем не менее, у ТХЛ была, и ваш отец ничего не мог с этим поделать, значительная часть акций теперь уже несуществующей «Эпплбаум Энтерпрайз». Таким образом, «Трейлс оф Хоффман Лимитед» намеренно привела к краху корпорацию, в которую вложила свои главные инвестиции… Вот это и показалось для нас странным. И… — Она бросила быстрый тревожный взгляд на бумаги, встряхивая густыми черными кудрями, — сейчас они преследуют вас, пытаясь возместить свои убытки. Не так ли?

Рахмаль молча кивнул.

— Сколько времени потребуется, чтобы пассажирский лайнер корпорации вашего отца достиг Китовой Пасти, имея на борту, скажем, пятьсот колонистов вместе с грузом?

После долгой паузы он ответил:

— Мы… никогда даже и не задумывались над этим. Наверное, многие годы. Даже в гиперпространстве.

Девушка, сидевшая перед ним, терпеливо дожидалась ответа.

— Наш флагманский корабль, — продолжил он, — наверное, достигнет планеты за восемнадцать лет.

— А с помощью устройства телепортации доктора фон Эйнема…

— За пятнадцать минут, — резко ответил он. И на девятой планете системы Фомальгаута, на Китовой Пасти, открытой то ли гуманоидными, то ли негуманоидными исследователями космоса, действительно оказалось возможным жить людям — она стала второй Землей. Восемнадцать лет… И даже анабиоз был здесь бесполезен: старения, хотя и замедленного, избежать было невозможно. Альфа и Проксима Центавра — они не в счет — до них рукой подать. Но вот Фомальгаут, отстоящий от Солнечной системы на двадцать четыре световых года…

— Мы просто не в состоянии были с ними соперничать, — сказал он. — Просто невозможно перевозить колонистов на такие далекие расстояния.

— А вы бы попытались, если бы не открытие телепортации фон Эйнема?

— Мой отец… — начал было Рахмаль.

— …подумывал об этом, — кивнула она. — Но затем он умер, а теперь уже слишком поздно. Фактически вам пришлось продать все свои корабли, чтобы оплатить счета. Перейдем к вам, Рахмаль. Вам нужно, чтобы…