Нет звёздной болезни - [5]

Если бы отец жил один, я с превеликим удовольствием осталась бы в Америке и не возвращалась к своей старой жизни никогда. К сожалению, он нашёл свою половинку, и их счастье оказалось для меня гораздо важнее своего.

Итак, мне всё продолжали ездить по ушам и твердить о положении того мужика в обществе (хотя это крайне скучно), а я, с заинтересованным видом, пропускала всю информацию мимо ушей и кивала головой в знак согласия и примирения. «Да лети всё к чертям, больше ни слова никому не скажу, лишь бы все замолчали и отстали от меня хоть на денёк.» Продолжался этот славный монолог минимум минут семь, пока я с ужасом в глазах взглянула на часы и помчалась в аудиторию, с криком: «Я могу опоздать на мою любимую историю!»

Перемены тут длились всего пятнадцать минут, так что я вполне успевала на пару. Действительно, данный предмет был любимым. Почему история? Да только потому, что преподаватель попался очень понимающий. Старичок лет семидесяти, ему пора бы уже на пенсию, протирать свои очки с в роговой оправе, но, он упорно не уходил. Именно с Людвигом Аристарховичем (студенты сократили его имя до простого «Люда»), человеком старой закалки и железных принципов, я могла спокойно рассуждать на любую тему. И говорили мы всегда о том, что беспокоило меня. Остальные же, не обращая внимания на эти беседы, молча писали тесты.

Залетев в кабинет, я бросила сумку на первый стол и, с радостью в глазах, посмотрела на преподавателя. В клетчатом стареньком костюмчике, маленькая расчёска торчит из нагрудного карманчика, а из бокового — носовой платок. На ногах старенькие лакированные коричневые ботинки, на голове седина, на носу очки. Замечательный человек со своими странностями.

— Здравствуйте, Алиса. Что это вы сегодня припозднились? — хриплым голосом из вежливости поинтересовался он, подавая мне тест. Так как я тоже являлась студенткой, то мне положено было делать те же задания, что и остальным. Только вот справлялась я за пять минут, а они все за полтора часа.

— Проблемы в семье, знаете ли, — вяло скривилась, подписывая лист.

— Я являлся свидетелем того разговора в коридоре нашего славного университета. Во-первых, не стоит осквернять стены этого заведения своим дурным тоном. А во-вторых, — мужчина остановился у своего стола, медленно пригласил седые волосы и продолжил движение к доске, — почему вы так грубо отозвались о том юноше?

— Но он же пижон! Это видно!

— Видимость порой обманчива, — красноречиво протянул Людвиг и подошёл к моей парте. — Вот что ты можешь сказать о парне?

Я открыла рот в недоумении. Историк ни разу никого не называл на «ты», как равного. Общение с ним не выходило из рамок студент-преподаватель. Ну и вопрос сам по себе казался немного странным, что определённо только смущало.

— Он насмехался надо мной, — тихо призналась и потупила взгляд. Мужчина, ещё раз пригладив волосы, обратился сначала к Славе, а потом сел на соседний стул.

— Вячеслав, раздайте, пожалуйста, всем тесты и приступайте к их выполнению. А ты, Алиса, ничего не понимаешь. У каждого из нас есть то, что мы скрываем от остальных или пытаемся скрывать, и каждый делает это так, как может. Вот ты, например, о чём не говоришь матери или отцу?

— Им обоим, — честно призналась, значительно понизив голос, хотя рассказывать особого желания не наблюдалось. — От матери скрываю, что хорошо лажу с отцом и собираюсь уйти из дома через год. Отцу не рассказываю про плохие отношения с матерью и увлечение музыкой. Про побег он тоже ничего не знает.

— И ты считаешь это разумным? Уходить? — он посмотрел на меня строго, будто отчитывал маленького ребёнка, который по своей глупости решил погулять там, где это делать не следовало.

— Вполне. По крайней мере, вне дома мне будет намного спокойнее.

— Хорошо, — Людвиг Аристархович закивал головой. В такие моменты он казался мне уже выжившим из ума стариком, но только с виду и в особые секунды, когда он уходил в так называемый транс. Он просто размышлял, отключившись от этого мира. Прошло всего пара секунд, а старичок уже воспрянул духом и с улыбкой заговорил:

— Пожалуй, если ты сделаешь быстро весь тест, я тебя отпущу. И разговор мы отложим на следующий раз, который наступит не так уж скоро. Через две недели, я сейчас ухожу в отпуск, а историю будет вести Михаил Сергеевич, с ним ты вряд ли найдёшь общий язык или попытаешься сделать это. Я вот о чём хочу попросить тебя, Алиса, — мужчина наклонился ко мне и понизил голос до едва различимого шёпота, — постарайся не бедокурить эти две недели и запомни: то, что было плохим, может вдруг обернуться хорошим, а хорошее в любой момент может стать отрицательным. Душой ты на стороне добра, а вот делами, увы, на противоположной. Тебе следует выбрать. И выбор будет зависеть от того, кто ограничен в своей физической свободе, но не духовной. Пройдёт немного времени, и ты поймёшь. А теперь делай тест и иди. На сегодня ты свободна.

Мне бы ужасно хотелось расспросить Людвига, узнать ответы на кучу появившихся вопросов, но он явно не стал бы их озвучивать. Мужчина был также известен на весь ВУЗ своим упрямством и «партизанством», если уж не захотел что-либо говорить, то не станет.