Нет смысла без тебя - [48]

Видео отправили в суд, напрямую судье, и в десять вечера я сидел напротив судьи в его кабинете.

— Вы понимаете, чем рискуете, раскрывая себя таким способом? — спросил судья. На нем не было мантии и парика. Он выглядел как обычный мужик предпенсионного возраста, уставший и совершенно не страшный.

— Нет, не понимаю. Я вообще больше ничего не понимаю. Я думал, что я все делаю правильно. Оказалось, что нет. Но тогда от меня мало что зависело, а я ненавижу находиться в зависимости от чьих-то ошибок и решений. Чаще ошибок, чем верных решений. Пусть это будут мои ошибки.

— Я понимаю ваше негодование. Честно говоря, я был сильно удивлен сегодня получить такое ходатайство. Это верх непрофессионализма не знать столь элементарных вещей. Вы понимаете, что такое состязательность сторон?

— Понимаю.

— Обязанность суда — обеспечить состязательность. И вызов незапланированного свидетеля — это прямое нарушение состязательности. Этого не будет в моем суде.

— Я рад, что интересы Наркобарона охраняются столь строго.

Я понял, что сказал лишнее. Но, на удивление, судья не обиделся.

— Еще раз подчеркиваю — я понимаю ваше негодование. Я понимаю это все, поэтому и пригласил вас сюда. Через час соберется весь состав суда, и мы заслушаем ваши показания. Это не совсем по правилам, но я лично уведомил всех о заседании, пусть только попробуют не явиться.

И меня прорвало. Сначала я икнул, не сводя глаз с судьи. Потом щеку щекотнула слезинка. Потом я всхлипнул и, сам того не ожидая, вдруг разрыдался в голос.

Я рыдал, а судья не торопил меня, делая вид, что чрезвычайно занят бумагами на столе.

* * *

— Судебное заседание объявляется открытым! — провозгласил судья.

В зале суда не было посторонних. Только участники процесса. Судья со своей свитой, команда прокурора в лице троих плюс мой адвокат — партнер мистера Уильямса Александр Корбан, шестеро адвокатов защиты, а подле них — напуганный Наркобарон. Я сидел в одиночестве за командой прокуроров, не сводя глаз с Наркобарона. Он не смотрел на меня вообще. Когда его завели в зал, ничего не понимающего и напуганного, он мазнул взглядом по моему лицу и остановился как вкопанный, уперев взгляд в затылок конвоира. Его подтолкнули и усадили на скамью возле адвокатов. Они в шесть ртов что-то ему интимно шептали, но он не реагировал совершенно.

— Итак, уважаемые участники процесса, уведомляю вас о вступлении в настоящее уголовное дело нового истца — мистера МакКуина, который предъявляет, от своего имени, обвинения к подсудимому. Он обвиняет подсудимого в убийстве его матери и отца, в похищении сестры, в похищении и незаконном лишении свободы, в насилии, в том числе сексуальном, и побоях. Преступления произошли на территории Российской Федерации, город Ангарск Иркутской области. Подсудимый, вы признаете вину в содеянном?

— Наш подзащитный вину не признает, — с резким криком вскочил адвокат. — Мы хотели бы заявить протест…

— Протест отклонен, — резко осадил его судья. — Я прошу вас сесть. Слово дается подсудимому. Подсудимый, я задал вам вопрос.

Наркобарон молчал.

— Не отвечать — ваше право. У гособвинителя есть что добавить?

— Да, ваша честь, мы просим объединить уголовные дела в связи с тождеством обвинений.

— Отказано, — ответил судья. — Свое дело вы доведете до конца самостоятельно, и посмотрим, что у вас выйдет. А мистер МакКуин вправе самостоятельно действовать, что, собственно, и делает. Всех заинтересованных лиц я уведомляю, что свидетельские показания мистера МакКуина находятся в распоряжении суда, их копию стороны могут получить завтра утром в судебной канцелярии. Личность истца подтверждена, никаких сомнений в дееспособности и идентификации этого молодого человека у меня нет, не будет их и у присяжных. Вполне возможно, мы освободим мистера МакКуина от присутствия в суде вообще, учитывая, что располагаем вполне подробными видеопоказаниями. На сегодня мы закончим. Всем спокойной ночи. Мистер МакКуин, несмотря на теплую погоду даже в ночное время, я бы рекомендовал вам одеться теплее и защищать… глаза от ветра.

Я надел солнцезащитные очки и ждал Александра. Адвокат вскоре подошел ко мне и улыбнулся.

— Все отлично! Идемте, машина на парковке у здания.

Но не успели мы выйти, как меня оглушили стрекот затворов фотокамер и громкие крики:

— Джейсон? Джейсон МакКуин, это правда вы?!

— Джейсон! Посмотрите в камеру!

— Джейсон, почему вы это сделали?

— Джейсон, вы будете комментировать?

«Идите все не хер», — говорю я мысленно и следую за Александром. Толпа журналистов (боже, их больше, чем когда-либо я видел!) следует за нами, не отступая и не затыкая ни своих ртов, ни затворов. Мы спускаемся к машине, и я останавливаюсь — журналисты вмиг встают передо мной, образуя полукруг, скрещивают свои микрофоны, как волшебные палочки.

— Доброй ночи, — говорю я. — Отвечу сразу на три вопроса. Нет, это была не моя идея. Я не хотел умирать, ни в шутку, ни на самом деле. Мне не оставили выбора. Да, это было ошибкой, как оказалось, но я ничего не мог поделать с этим. Никто не знал, что я жив, никто не мог этого знать. Да, я вернусь на сцену как можно скорее, вот только разберусь со своим лейблом. На этом все, спасибо.