Нет права жить, нет права умирать - [12]

– Отвали, я сказала! Иди, вон он стоит! Бери! Чего ко мне-то привязалась! – я почувствовала, что уголок губы приподнимается от нарастающего во мне гнева. Как же я её ненавижу!

Никита, фамилию которого я пока так и не запомнила, действительно стоял неподалёку, беседуя около окна с Сашкой Маркиным, ожесточённо жестикулируя при этом. Сашка что-то показывал в своём новом смартфоне, а потом они вдруг вместе заржали, а мне стало до смерти обидно за себя.

– Что ты мне сказала? – взъелась Лерка, перейдя на более повышенные тона. – Ты как со мной разговариваешь! Ты вообще кто здесь, Симкина! Ты никто! Поняла? Никто! Ничтожество!

На этом слове я не выдержала. Я долгое время старалась не обращать на неё внимания и просто избегала общения с Катковой и ей подобными существами. Ведь ещё тогда, когда я замкнулась в себе, та мгновенно почувствовала слабинку, что я ей дала, и начала щемить меня. Но сегодня почему-то просто накипело.

Я набросилась на неё, как разъярённая тигрица, вцепившись в тёмные волосы, липкие от литра лака, вылитого на них. Мы вместе покатились по паркетному полу. От неожиданной атаки Лерка сразу оказалась внизу, а я сидела на ней, царапая ногтями ей лицо, а она закрывала глаза руками, визжа при этом как поросёнок. Её подруга тоже пищала на весь коридор так, что даже стёкла звенели, но не вмешивалась. А мальчишки окружили нас, наблюдая интересное зрелище, но никто даже не пытался разнять нас, потому как всем было любопытно, чем же закончится эта потасовка. Кто-то, кажется, даже пытался снять происходящее на мобильный телефон, но мне было не до этого. Наверное, ещё ни разу Лерка не попадала в такие ситуации, поэтому растерялась, не зная, что и делать, а я не могла остановиться, войдя в состояние аффекта.

Уж и не знаю, чем бы это и закончилось, не появись в этот момент в коридоре наш пожилой физрук, Сан Иваныч. Он быстро растолкал локтями зевак и рванул к нам, оттаскивая меня за плечи от Катковой, а я пыталась лягнуть её вслед кроссовком. Пока он держал меня, я отбросила длинные спутанные волосы назад, тяжело при этом дыша. Каткова тоже поднялась, отряхивая пыль с новенького брендового костюма, привезённого из-за границы. Сейчас она напомнила мне тех шавок с пустыря, что гонялись за прохожими, тявкая с угрозами укусить побольнее, что-то общее у них точно было.

– Что произошло? – спросил Сан Иваныч, отпустив меня, когда я наконец-то перестала вырываться.

– Она меня оскорбила, – спокойно произнесла я, глядя прямо на помятую Леру, которую держала за руку Настя, второй рукой поправляя той причёску.

– Я?! – смогла наконец-то вымолвить Лерка. – Да я ей слова не говорила. Спросить подошла, а она как набросится! Психичка!

– Так кто из вас всё начал? – спросил Сан Иваныч, который не слишком верил Катковой, и нормально относился ко мне.

– Она! – закричала Каткова. – Идиотка! Посмотри, всю юбку помяла новую!

– Так, стоять. Кто-нибудь ещё может подтвердить?

– Это Каринка сама набросилась. Никто её не трогал! – вдруг встряла крашеная подруга Катковой. – Я всё видела.

– Короче, всё с вами понятно. Обе пойдёте к директору, там и разбираться будете. И не дай Бог хоть ещё раз увижу такое около моего кабинета! – порешил Сан Иваныч, указывая на двери в спортзал, который гордо называл кабинетом.

В этот момент прозвенел звонок, заставив любителей хлеба и зрелищ покинуть коридор и разойтись по своим классам. А ко мне вновь сел Никита, с интересом разглядывавший меня, как-то уже по-другому, заинтересованно что-ли. Я ничего ему не сказала, просто отвернулась в сторону, слушая тему по химии, в которой напрочь ничего не понимала.

Но на этом мои злоключения в тот день не закончились. На большом двадцатиминутном перерыве заявилась наша классная, что заволокла нас вместе с Катковой в прямом смысле этого слова к директору, Пал Палычу. Тот слушал нас по очереди, а мне жуть как не хотелось оправдываться за мой поступок. Да меня даже угрызения совести не мучили. Я ему так напрямую и сказала, когда Пал Палыч пытался заставить меня просить прощения у той, что меня оскорбила. И естественно, не желая портить отношения с Юрием Катковым, известным бизнесменом нашего города, что являлся другом Палыча и спонсором школы, крайней во всей этой истории оставили меня.

Я не ожидала ничего другого, если честно, зная, что так и произойдёт. Но в душе остался очередной осадок от несправедливости. Ещё одна кроха моего терпения была подорвана.

Каткова ушла, а Надежда Ивановна, наша классная, оставалась в кабинете Пал Палыча. Марина, его секретарша, тоже вышла, и я осталась одна в приёмной. Я сидела и смотрела в окно, а за дверью шёл разговор. Было слышно всё, о чём они там говорили, для этого даже не нужно было сильно напрягать свой слух.

– Ума не приложу, что делать с этой девчонкой, – причитала за дверью Надежда Ивановна. – Нормально учится, да и способности шикарные. Но вот после развода родителей изменилась полностью. Да она вообще ни с кем не общается…

Ага, как же, после развода. Да его я как раз восприняла адекватно. Да дело было вовсе не в моём папе. Я знала, что он у меня был и любил меня, хоть и жил далеко и виделись мы с ним редко.