Нет худа без добра - [12]

– Я помогу тебе.

Джек встал и проворно собрал тарелки, столовое серебро и рюмки.

После того, как на столе появились кофе и десерт, она немного расслабилась. Ханна с явным удовольствием поглощала торт, который Грейс купила в кафе «Бонди». Крис приступил ко второму куску. Бен рассказывал отцу о большом количестве повторных заказов, которые издательство получило на одну из книг, – книгу воспоминаний Уилла Хэрригэна о годах его работы диктором новостей одной из телекомпаний.

Стоило Грейс подумать, что все опасности уже позади, как Ханна вдруг объявила:

– Папочка, мне нехорошо.

– В чем дело, тыквочка? – Джек, озабоченно наморщив лоб, протянул к ней через стол руку и положил свою ладонь поверх ее. – Что-то ты немного позеленела.

Грейс тоже заметила это. Обычно белоснежная кожа Ханны вдруг приобрела серовато-зеленый оттенок, и на ее лбу и верхней губе выступили капельки пота. Наверняка очередная уловка Ханны, подумала она, но тут же ей стало стыдно.

Она поднялась и подошла к Ханне, которая сложила крест-накрест руки на груди и плотно их прижала к себе.

– О, моя дорогая… могу я что-нибудь сделать для тебя? Может быть, дать аспирин или воды?

Ханна так энергично затрясла головой, что ее волосы, собранные в хвост, взлетели кверху, хлестнув по запястью руки Грейс.

– Мой… желудок… О, Боже… Ох, меня сейчас стошнит!

Джек помог дочери подняться и проводил ее по коридору до ванной комнаты. Мгновение спустя он вернулся. Он выглядел озабоченным и немного беспомощным.

– Должно быть, она съела что-то не то, – сказал он. – У нее почти на все аллергия. Но как только я отвезу ее домой, у нее все пройдет.

– Послушай, папа, тебе не стоит оставлять Грейс, – сказал Бен. – Я завезу Ханну по дороге домой.

– Если ты действительно…

– Папа, я же сказал, я о ней позабочусь.

На мгновение что-то жесткое и колючее промелькнуло в лице Бена, так похожего на мужскую модель Ральфа Лоурена. И Грейс заметила это.

Несколько минут спустя появилась Ханна – бледная и слегка дрожащая, но спокойная.

– Я провожу вас обоих до машины, – сказал Джек, крепко прижимая ее к себе, а она сразу же спрятала лицо в мягких складках его свитера.

– Ты просто хочешь убедиться, что она по-прежнему на месте! – рассмеялся Бен. – Грейс, простите, мы бездельничали и не смогли вам помочь убрать посуду. Ужин удался на славу. И мне нравится ваш дом. – Он хлопнул Криса по плечу. – Эй, друг, не останавливайся на достигнутом, продолжай попытки.

– У-гу… мммм, – пробормотал Крис, слегка подвинувшись, но по-прежнему стараясь держаться подальше от группы, собравшейся у двери.

– Теперь получше? – спросила Грейс Ханну, помогая ей надевать пальто. – Я не могу отделаться от чувства вины. Зря я подала торт, он слишком жирный, да еще после всего, что мы съели. Да еще и орехи…

– Вы сказали "орехи"?

Ханна резко повернулась и уставилась на нее, не успев вдеть вторую руку в рукав.

– Ну да, это как раз то, чем торт…

– О, Боже! У меня же аллергия на орехи. Я думала, вы знаете.

Наблюдая за Ханной, которая – такая маленькая и беззащитная – торопливо выходила из дверей ее дома, как бы зажатая между высокими фигурами отца и брата, Грейс внезапно ощутила острый укол вины, ведь наверняка Ханна или Джек предупреждали ее, а она забыла.

Она вдруг почувствовала, что устала и измучилась настолько, что ей безумно захотелось лечь. Горячая ванна и – в кровать. Когда Джек проводит детей и вернется, она его тоже отправит домой. Грязную посуду оставит до завтра. Все остальное тоже подождет до утра.

Крис, чувствуя ее настроение, безмолвно, словно хозяин похоронного бюро, шел сзади. Схватив куртку с вешалки в прихожей, выдержанной в стиле эпохи королевы Виктории, он в мгновение ока очутился у двери.

– Я буду у Скалли… – пробормотал он.

– Ты же только что пришел оттуда.

Для нее не имело значения, что его лучший друг живет этажом ниже, это был вопрос принципа. К тому же Скалли всего одиннадцать лет. Почему Крис не дружит с ровесниками?

– Это ведь ты мне сказала, что я должен вернуться к ужину, – напряженно, но с настойчивой терпеливостью напомнил он.

Грейс чувствовала себя настолько опустошенной, что, наблюдая за тем, как он уходит, понимала, что не в состоянии остановить или хотя бы выбранить сына.

Чувствуя безумный приступ головной боли, Грейс направилась в ванную комнату за аспирином и тут обнаружила, что стоит только подумать о том, что получила всего сполна, как происходит какая-нибудь новая неприятность.

На полу, словно послесловие к злополучному ужину, красовалась лужица рвоты.

Надев толстые резиновые перчатки, она опустилась на колени и, едва сдерживая слезы и тошноту, принялась отмывать пол. В этот момент вошел Джек. Несколько секунд он смотрел на нее, а потом поднял, поставив на ноги.

– Тебе не надо бы этого делать, – мягко сказал он. – Я сам уберу.

– А почему не я? – раздраженно бросила она. – Только потому, что она твоя дочь? Из-за того, что мы никогда не станем так близки, что будем одинаково нести ответственность за то, что происходит с твоими и моими детьми?..

Слезы жгли ей глаза.

– Нет, Грейс, дело совсем не в этом, – сказал он, и его рот, показавшийся ей странно уязвимым на энергичном и испещренном морщинками лице, растянулся в иронической полуулыбке. – Я просто подумал, что тебе сегодня и без того досталось от Ханны.