Нет билетов на Хатангу - [66]

— Вот что, дорогой, — строго сказал я ему при этом, — давай кончать с этим полуденным подъемом. Если я каждый день тебе специально завтрак разогревать буду, нам бензину до конца поля ни за что не хватит. Отныне, значит, так: проспал завтрак — или ешь его холодным, или жди обеда или даже ужина.

Тем временем мелкий дождь перешел в хороший ливень, и буквально за пару часов вновь наполнился водой наш ручеек да и все колодцы тоже. А вода все продолжала прибывать. Пришлось нам заняться ирригационными работами: прокопать канал для отвода воды от палатки и насыпать из мелкого галечника небольшую дамбочку.

Поскольку погода стоит очень холодная и очень мокрая, печь топим не переставая (тяга у нас с каждым днем становится все лучше и лучше, и вот сегодня дыма в палатке практически нет). Перед тем как забраться в спальные мешки, набили печь углем так, чтобы большую часть «ночи» было тепло. Однако среди ночи неожиданно поднялся сильный ветер и напрочь вырвал нам трубу. Константин Иваныч с Лешей, выскочив из своих постелей, голые (но в брезентовых верхонках), выломали печь из галечного фундамента и выбросили ее, раскаленную и полную красных углей, на улицу в ручей. А что, вполне могли бы мы либо сжечь наш дом (то есть палатку), либо попросту угореть.

2 августа

Я по обыкновению встал рано, чтобы приготовить завтрак, а остальные члены нашего отряда все еще нежатся в своих меховых спальных мешках: сегодня очень холодно.

— Леша, — кричит Саша, — ты намедни говорил, что тебе тема для диссертации нужна. Могу предложить. Причем задаром — помни мою доброту.

— Давай, — соглашается Леша.

— Исследование длины «хыха» на Таймыре в зависимости от разных обстоятельств.

— Замечательная тема, — соглашается Константин Иванович, вылезает из мешка и резко выдыхает.

«Хых» летит через всю палатку. А Константин Иванович, как обычно, надевает свой тулуп и валенки и идет к озеру делать зарядку и купаться.

Константин Иванович с Лешей ушли в маршрут, а мы втроем (сегодня Петька, на удивление, поднялся вместе со всеми) занялись сборкой «Романтика», разборной легкой металлической лодочки. Из нее и двух резиновых лодок мы сделаем тримаран и на нем от истока Нижней Таймыры с работой поплывем вниз по течению дней через пять—десять, когда Константин Иванович даст на то соответствующую команду. Целый день, время от времени согреваясь горячим чаем, собирали мы эту лодку и таки собрали ее, несмотря на все мучения с крепежными болтами (они категорически не желали подходить к положенным отверстиям), причем Петька показал хорошие столярно-слесарные способности, за что и был поощрен юридическим начальником отряда (то есть Сашей) — Петьке позволили выстрелить в воздух из ружья.

Вечером состоялся наш второй сеанс связи, и вновь он был успешным: нас хорошо слышали, и мы хорошо слышали игарского радиста. Сообщили о том, что наша заявка в Хатангский авиаотряд составлена неправильно, и у нас могут возникнуть осложнения при снятии отряда с поля. Иван Филиппович, специально приглашенный радистом, заверил нас, что примет все меры, и попросил ни о чем не беспокоиться.

Глубокой ночью в очень сильный ветер и холод на резиновой лодке отправились мы проверять сети. Намучились ужасно, промокли до нитки, продрогли до синевы, оторвали один груз (конец сети теперь просто болтается в воде, и ветром его непременно скатает в комок), а поймали всего две рыбины: сижка да муксунка, недомерков.

— Нет, ребята, это не вариант, — сказал Константин Иванович, — в такую погоду сети больше не проверяем. Жизнь дороже рыбы. Заведомо.

За ужином опять ужасно объелись.

3 августа

Сегодня всем отрядом, включая даже Петьку, отправляемся в маршрут.

— А как же вы говорили, что лагерь без присмотра оставлять нельзя? — хитро прищурившись, спрашивает Петька Константина Ивановича.

— Один разик ничего, попробуем, — отвечает тот.

И вот мы всем отрядом бредем кочковатой, пропитанной вчерашним дождиком тундрой к предгорьям Бырранга, к тому месту, где из распадка между довольно-таки крутыми холмами вытекает ручей Скалистый (я уже, помнится, писал в своих записках, что в Бырранга и их предгорьях нет ни нганасанских, ни долганских, ни ненецких названий — сюда, на северный берег Таймырского озера, националы никогда не заходили, считая, что именно тут располагается ад, а вот геологи, топографы и геодезисты, разумеется, бывали и дали ручьям, речушкам и горам свои названия). По дороге Петька, прыгавший с кочки на кочку, умудрился пару раз шлепнуться в грязь и вымазался, как нечистая сила, но это его, впрочем, нисколько не расстроило. Саша же, провалившись ниже колена в лемминговую нору, чертыхается вовсю:

— Нет, надо перед бухгалтерией ребром вопрос ставить: этот район просто леммингоопасный, за это надо надбавки и коэффициенты к зарплате беспощадно поднимать. Есть же районы лавиноопасные, селеопасные, полярные и всякие прочие, почему бы не быть и леммингоопасным?

— Я полагаю, коэффициент в одну и восемь десятых будет вполне оправданным, — соглашается Леша, — а то что же это такое: идешь по тундре, а они кругом снуют... Да и нор вон сколько нарыли.