Несвятая троица - [26]
— Ой, извините, мальчики, что покидаем вас так быстро. Тяжелый день был, и нам так хочется баиньки, ну просто очень! Да, дорогой? — дернула за руку бессмысленно хлопающего глазами блондина. Только стащив его со стула, я поняла, насколько он пьян. Твою ж дивизию, нашел, когда нажраться, сволочь!
— Она твоя? — громогласно прозвучало сзади. Я вздрогнула и медленно обернулась, стараясь не уронить пока еще кое-как держащегося в вертикальном положении Тама. Главный шкафообразный сверлил глазами блондина, уделяя мне внимания не больше чем мухе какой-то. И вот что делать? Не знаю почему, но я прямо-таки ощущала исходящую от этих типов угрозу. При этом ясно понимала, что обращена она именно на нас. Почему я так уверена? А черт знает! Просто знаю — и всё. Тревожно косясь на навалившегося на меня Тама, я с ужасом ждала, что же он соизволит ляпнуть…
Внезапно откуда-то сверху раздалось злобное «Чии-и-и-и…Ик!». Звук вышел настолько резким и ни на что не похожим, что гвалт, стоящий в зале мгновенно стих. Все как один повернули головы на звук. Ни мы, ни громилы исключением не стали. От увиденного я остолбенела. Вот же черт, только этого мне не хватало!
На перилах лестницы, ведущей на второй этаж, на максимально видимой с моего места высоте восседал Шурик. Шерсть зверька стояла дыбом, отчего он казался раза в полтора больше, чем есть; пасть, полная острых клычков, злобно ощерена; глаза широко раскрыты, и в них хорошо видна ярко-алая вертикальная полоса. Смотрело существо прямо на нас, опасно раскачиваясь на узкой доске. Увидев, что его заметили, зверек напружинился, подсобрался, не переставая раскачиваться, и прыгнул (как мне с перепугу показалось — прямо на меня). Приземлиться он, похоже, хотел на люстру, но немного неподрассчитал, поскольку пролетел ниже и дальше неё, смачно шлепнувшись прямо на голову главарю шкафообразных. А этого уже не ожидал никто. Тишина в зале стала просто гробовой. Пушистик тряпочкой распластался по лысому черепу громилы, раскинув лапки. За распушенной шерстью свешенного хвоста лица шкафа не было видно вовсе.
Немая сцена продолжалась с минуту. Первым ожил Шурик, завозился, огляделся. Сориентировавшись, он, усердно потоптавшись, перевернулся и, свесив мордочку на уровень глаз шкафообразного, свирепо ощерил пасть и выдал угрожающее «Пшшшчч» прямо в лицо громиле. Злой Шурик — зрелище не для слабонервных, я в этом еще на той злополучной поляне убедилась, а сейчас видок у него был куда страшнее! Неудивительно, что верзила вздрогнул и отшатнулся. Зверек не удержался и, зло матерясь на своем языке, отлетел в сторону. Я машинально шевельнулась, чтоб его поймать, хотя знала, что не успею… Но Шурика поймали и без меня. Радмир словно вырос из ниоткуда, бережно поймал горе-летуна и аккуратно передал мне. Я инстинктивно прижала пушистую мелочь к груди, непонимающе разглядывая парня. Откуда он взялся?! Я же только что оглядывалась и уверена — его здесь не было! Не из воздуха же он материализовался! Может, я просто невнимательна?… Но ведь я именно его искала глазами по всему залу… Ничего не понимаю!
Все это пронеслось в голове буквально за пару секунд, пока меня не отвлек возжелавший внимания зверек. Очутившись у меня на руках, он довольно хрюкнул и растопырил лапки, пытаясь, видимо, обнять. Внушительная разница в размерах ему, похоже, была крайне безразлична… И вот тут меня осенило! Да он же пьян! Причем пьян просто в тряпочку! И ведь я ж сама его напоила. Ой-ё… Хотя ладно, в любом случае, думаю, с пьяным зверьком проще сладить, чем с пьяным мужиком. Тем более в моих руках Шурик вел себя весьма пристойно, разве что что-то громко лопотал, все еще растопыривая лапки, и, высовывая язык, пытался добраться до моего лица. Правда, это я отметила краем сознания, поскольку одновременно следила за происходящим и поддерживала блондина в вертикальном положении. Кстати, странность — после того, как я стянула его со стула, наш балабол не произнес ни единого слова, лишь невнятно бурчал и тупо улыбался.
— Что-то не так? — деловито осведомился Радмир у главаря. Похоже, шкафообразные тоже не поняли, откуда нарисовался брюнет. Радости его появление вызвало даже меньше, чем мое.
— Ты с ним? — указал в сторону нашей живописной кучки главный шкаф.
— Да, — Радмир непоколебим.
— Она его? — палец поочередно ткнул в меня и Тама. Я аж задохнулась от возмущения!
— Она. С. Нами. — Разом нахмурившись, четко и ясно процедил сквозь зубы Радмир.
Главарь подзавис, окинул нашу компанию непонимающим взглядом. С минуту (которая мне вечностью показалась!) подумал. Наконец, кивнув своим мыслям, развернулся и направился к выходу. За ним также молча последовали остальные. Грохот захлопнувшейся двери слился с грохотом падающего тела — Тамираса я все же не удержала…
Едва громилы исчезли в проходе, как зал трактира тут же наполнился звуками. На нас внимания уже не обращали, видимо, сами по себе мы примечательными для местных завсегдатаев не были. Рад поднял в стельку пьяного брата и поволок к лестнице. Я с не менее пьяным Шуриком на руках притормозила.
— Пойдем, — даже не обернувшись, равнодушно бросил брюнет. Я обомлела — раньше такого он себе не позволял, являя собой образец вежливости и учтивости, а тут — на тебе… Оскорбиться, что ли?
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.