Несвятая троица - [21]

Круто развернувшись, я подхватила свои манатки и молча направилась к Дымке. Почувствовав мое настроение, коняшка тревожно заглянула в глаза, вздохнула и ласково ткнулась в плечо. Я обняла ее за шею, постояла так. Стало немного легче. Повернулась к парням:

— Вы тут заночевать решили? Такими темпами мы к Ванде до китайской пасхи не попадем. Я домой хочу, между прочим! И вообще, быстрее доедем — быстрее расстанемся. Подъем!

Ребята переглянулись и поднялись, привычно быстро собирая вещи и приводя в порядок лошадей. Я не обращала на них внимания, занятая серьезным вопросом: как мне забраться на Дымку? Я и на оседланную лошадь не с первого раза взобраться могу, причем с помощью, а тут…

— Помочь? — нарисовалась рядом ехидно улыбающаяся рожа.

— Серьезно, может тебе упряжь с седлом отдать? — Радмир замер неподалеку, явно готовый придти на помощь по первому зову. Я огляделась, особое внимание уделив лесу. Ага, вот оно!

— Благодарствую, но не стоит утруждаться. Как-нибудь справлюсь, — развернувшись, почапала вместе с Дымкой к обнаружившемуся пенечку. Первый оказался низковат, второй — слишком узок, чтобы встать на него нормально, зато с третьего я смогла достаточно легко и быстро забраться на понимающе замершую Дымку. Гордо выпрямившись я с невозмутимым видом подъехала к наблюдающим за мной ребятам.

— Ну, что застыли? Куда направляемся?

— В Хомутцы. Тут неподалеку. Там конюшня большая. Я думал, лошадь тебе выбрать, но теперь ограничимся сбруей. И переночуем заодно.

— Ясно. Тогда поехали, что ждать-то, — пропустив парней вперед, я не спеша двинулась за ними, откровенно наслаждаясь попытками незаметно посмотреть на нас с Дымкой, особенно на поворотах. Они явно не понимали, как у меня, жалующейся на полное профанство в отношении всего связанного с лошадьми, получается управлять тъекки. Поймав очередной косой взгляд Тама, вопросительно кивнула, недовольно нахмурившись. Парень резко отвернулся, а я усмехнулась. Ничего-ничего, ребятки, поломайте головы. Думать полезно.

— Как твои успехи, Малыш?

— Я не знаю… Наверное, у меня ничего не получается. Она постоянно веселит его, иногда заставляет тревожиться. Еще подсмеивается над ними, а он ведь не привык к такому. Злиться тоже заставляет. Разве из этого может вырасти любовь?

— Из этого может вырасти дружба, Малыш. Крепкая, настоящая.

— Всего лишь дружба? Но я же не этого хотел.

— Ты все правильно делаешь, Малыш. Самая чистая, бескорыстная и верная любовь берет начало именно из дружбы. Дружба позволяет узнать человека со всех сторон, разглядеть и хорошие, и плохие его качества. Назвать кого-то другом — значит принять таким, какой он есть, доверять, не смотря ни на что. А знать, но доверять — разве не значит любить? В любой дружбе есть частичка любви, малыш, и это замечательно. Это значит, что дружба настоящая.

— Но я хотел, чтобы они любили друг друга. Частица — этого же мало.

— Не спеши, Малыш. Настоящие чувства не рождаются быстро. Да, в каждой дружбе есть частица любви, но не в каждой любви есть частица дружбы. А это плохо. Такая любовь легко начинается, возможно, ярко проходит, но быстро заканчивается. Она слепа, подразумевает априори идеального партнера. Вот только идеальных не бывает. Никого и ничего.

— Но почему? Разве нельзя создать идеал?

— Это невозможно, Малыш. Невозможно уже потому, что у каждого свое понятие об идеале. Вот так и с любовью. Уверенность в идеальности партнера длится недолго, а взамен нарастает разочарование, порождающее непонимание, обиду, даже злость на то, что реальность не соответствует выдуманному образу. Это убивает любовь. Нередко она даже переходит в ненависть. Но такая любовь — не настоящая. Это всего лишь влюбленность. Настоящая берет начало из дружбы, когда знаешь про все качества избранника, понимаешь, но все равно веришь в него, доверяешь ему. Такая любовь бывает редко, но стоит многого. Не торопись, Малыш, ты идешь верным путем.

Радмир, как всегда, оказался прав, и уже через пару часов мы благополучно добрались до пункта назначения. Могли бы и раньше, но я настояла на том, чтобы обогнуть злополучную рощицу по дуге. О приближении к Хомутцам нам подсказали обширные поля, засеянные овсом и незнакомыми мне злаковыми. Они чередовались обычными лугами, размерами не уступающими полям (на сено, наверное). Вскоре показалось и само селение, представляющее собой довольно крупную деревню. Одноэтажные домишки, где саманные, где деревянные, образовывали неширокие извилистые улочки. Ничего необычного я здесь не заметила. Тут и там практически из-под копыт с паническим кудахтаньем выскакивали разномастные курицы. Собаки лениво обрехивали нашу процессию, чуть приподнявшись с вырытых в тенечке лежбищ. В самых неожиданных местах мелькали представители кошачьего племени. Грели косточки на нежарком вечернем солнышке и заодно разминали языки местные пенсионеры. Вот они-то мне больше всего и не понравились. Нет, ну я понимаю, что святое дело пропесочить проходящего мимо несчастного, но как же раздражает это шушуканье за спиной! А самое неприятное, что исходило оно не только от стариков. Люди разных возрастов сначала застывали, пораженно разглядывая нас, а стоило миновать их, начинали что-то обсуждать. Все это изрядно действовало мне на нервы, хотя попутчики, кажется, ничего не замечали. И это бесило еще больше. Вот лоси толстокожие!