Нестрашный мир - [39]
И наконец, вместе с Ларисой – рука в руку – натягиваешь штаны. Это двигательный опыт, который она не может получить самостоятельно, потому что пока не умеет пользоваться руками.
– Ты сама надела штаны. Какая ты молодец!
(Ах, если бы я всегда делала так, как пишу. Но я буду стараться, Лариса, правда.)
Живые знаки
«И на ночь – не отпускай во тьму без живого знака живой любви».
В. Леей
Я прощаюсь с детьми в конце рабочего дня.
Начинаю обычно справа, с Большой Насти. Она сидит на кровати, поджав под себя ноги – как датская Русалочка – и накинув на плечи одеяло. Сажусь рядом. Она хватает мою руку и не хочет отпускать, смеётся и мотает головой.
Дальше, у окна, Лена. Она глядит на меня в упор, будто гипнотизирует, медленно протягивает ко мне руку. Берёт за руку и направляет в сторону комода. «Принеси мне куклу». Без куклы Лене неспокойно. Кукла – самое близкое её существо. Приношу. Лена осторожно берёт у меня куклу и долго поворачивает её в руках, разглядывая. Смотрит кукле в глаза. Потом кладёт рядом с собой на подушку.
Никита говорит мне «ой!» и смеётся. Берёт мою руку и трясёт – «до свидания!» Иногда может и оттолкнуть – зависит от настроения. Смена настроений у Никиты происходит неожиданно – непонятно, от чего это зависит.
Смех – и сразу слёзы, а потом снова смех. Мне кажется, так происходит потому, что все ощущения для Никиты – слишком сильные. Он слишком долго жил в замкнутом пространстве, почти лишенном впечатлений.
Обнимаю Сашку, он подставляет мне ладонь – значит, нужно поиграть в «ладушки».
Славик, Настя, Лариса – самые слабенькие, и прощаться с ними нужно бережно.
RS. Незаданный вопрос
Человек, для которого даже собственное тело недоступно, как улица, улица – как другая страна. Человек, который даже не знает, есть ли у него это тело, потому что, если не двигаешься, перестаёшь чувствовать себя в пространстве. Человек, который никогда не дотрагивался до своего носа, рта, другой руки. Человек, которого никто не любит и за которого никто не будет бороться. Человек, до которого, кажется, нельзя дотронуться, чтобы не испугать и не причинить боли. Человек, для которого даже постоянно повторяющиеся процедуры – кормление, переодевание – цепь болезненных неожиданностей. Человек, не умеющий улыбаться и плакать. Человек, о мыслях и желаниях которого даже немногим «сочувствующим» и «понимающим» не приходит в голову задуматься. Человек, про которого говорят, вздыхая: хоть бы умер поскорей, только мучаешься и нас мучаешь.
Он сам решил жить, и он будет жить. Это и есть ответ на наш вопрос.
Частные уроки
Нина Евсеевна
1.
В комнате стоит большой шкаф. Если сидишь за столиком лицом к двери, шкаф слева. Сквозь застеклённые дверцы можно различить неясные очертания предметов. Оттуда появляется большая коробка. Из коробки – игра под названием «голландка». Слово «голландка» лаковое, старинное, из книжки «Серебряные коньки» про Голландию. Или вот у нас на даче печь-голландка.
Эта игра ещё называется «пары» или «парные картинки», но картинки такие, что сразу понятно, никакие это не «пары», а именно «голландка». Ветряные мельницы, турецкие туфли с длинными носами, старинные монетки. Изнанка у картинок твёрдая и шершавая, как дерево.
Нина Евсеевна высыпает содержимое коробки на стол, а мы с сестрой переворачиваем карточки изнанками вверх и изо всех сил перемешиваем, чтобы две одинаковые картинки даже случайно не оказались рядом. Потом выкладываем из них аккуратный прямоугольник.
– Я открыла туфли и мельницу – не пара.
– Я открыла рыбок и монеты – не пара.
– Я открыла мельницу… и мельницу. Пара!
Забираю себе обе мельницы, похожие на шахматные ладьи. Кто найдёт больше пар, тот выиграл.
В следующий раз будет другая коробка, тоже с «голландкой», но картинки другие: двухэтажные автобусы, часы с маятником, круглые шоколадные конфеты. В шкафу – целая башня из голландских коробок. Нина Евсеевна что-то нащупывает в глубинах шкафа и вынимает мягкий матерчатый мешочек. Это моя любимая игра – бирюльки. Запускаешь в мешочек руку только не глядя, смотреть нельзя, и перебираешь крошечные гладкие предметы.
– Найди пирамидку!
Пирамидка сделана из светлого лакированного дерева и не длиннее, чем половинка спички. Приятно проводить пальцем по её ребристым бокам, будто играешь на бесшумном музыкальном инструменте. Ещё в мешочке кубики, катушка, желудь, яйцо, груша, юла, и всё такое же крошечное и желто-полированное. Всех предметов я даже и не знаю, что-то всегда остаётся на дне.
