Нестрашный мир - [36]

А ведь «то, что он сейчас делает, для него очень, очень важно, это его жизнь». Тем более важно, что он выбрал и создал это сам. И вот мы стоим, растерянно прижимая к груди бесчисленные сокровища нашего мира, и не знаем, с чего начать.

Представьте, как это:

Дотронуться до своего лица

Повернуться на другой бок

Опустить руку в воду

Потрогать шерстяной носок

Пососать палец

Поесть сидя

Самому подержать ложку

Обниматься

Произнести звук – и получить ответ

Выйти на улицу

Что-то кинуть и увидеть, как упало

Слепить снежок

в первый раз

Нам дали возможность давать. Редкую возможность. Отдавать себя, своё, значит, заново себя прожить и почувствовать. Всё – начиная с мелочей (как это – засунуть палец в рот?). Вот тогда-то и понимаешь, что мелочей нет.

Нам не терпится снова пройти забытую (даже не осознанную тогда, в раннем детстве) дорогу. В первый раз погладить шершавый ствол сосны, услышать запах смолы, впервые почувствовать на ногах ботинки, ощутить в кулаке прохладную тяжелую ложку.

Вот здесь-то и ждёт нас самое тяжёлое испытание.

Отложим в сторону свои сокровища.

Они не важнее, не лучше его пелёнки.

Из пустоты и тишины он вытянул эту пелёнку и обнаружил, что если её жевать, мир ощущений становится менее однообразным. Это его собственное драгоценное открытие, сравнимое – если искать аналог в нашем мире – с открытием колеса, огня и теории относительности, и даже важнее, потому что без колеса, огня и Эйнштейна люди как-то жили, а он без пелёнки, без смыслов жить не может.

При этом мы хотим просто взять и забрать её, пусть даже предложив взамен все сокровища мира. Сокровища? Для него они ещё ничего не значат.

Марианна: «Нужно положить одеяло чуть выше, чтобы немного расширить обзор. Пелёнку можно повесить на спинку кровати, чтобы Даня поворачивал голову и искал её. Можно сшить для него две разноцветные пелёнки-тряпочки – чтобы он учился различать цвета, или две тряпочки из разной материи – для новых осязательных ощущений, и так далее – главное, сделать из пелёнки мост в наш мир. Может быть, прежде чем он обратит внимание на что-то другое, пройдёт полгода, может быть – год, может быть – ещё больше. Очень важно, чтобы нас самих действительно, взаправду интересовала его игра. Только тогда он будет общаться с нами. И снова начнёт верить в жизнь. И сможет открыть мир других людей и предметов».

Гитара

«Каждая вещь – это целая система»

Фридл Дикер-Брандейс

Аня не видит, но очень любит звуки. Беру гитару. Провожу рукой по струнам. Аня улыбается. Прислоняю гитару к её груди, чтобы Аня почувствовала вибрацию. Нравится.

Я ничего не говорю. Беру Анины руки и показываю:

– Гитара вот такой длины.

– Вот такой ширины. Левая рука – здесь. А правая – здесь.

– Рука спускается по струнам. Встречается с другой рукой.

– С этой стороны гитара гладкая.

– А с этой – струны. Послушай, как звучат.

– Почувствуй, как отдаётся звук с гладкой стороны.

– Смотри, как гитарные бока плавно изгибаются.

– Постучим по очереди. Я. Теперь ты.

– А теперь проведи рукой по струнам. Сама.

Фридл Дикер-Брандейс – художница. Она работала с детьми в гетто Терезин, занималась с ними рисованием и арт-терапией. Главной целью этих занятий было спасти психику детей, отвлечь их от окружающей страшной действительности. В 1944 году Фридл погибла в Освенциме вместе со своими учениками. От «уроков Фридл» осталось больше тысячи детских рисунков, некоторые из них известны всему миру.

Фридл говорила, что не бывает бедных, неинтересных, скучных вещей. Каждая вещь – это мир. Из всего можно сделать всё. Научись только видеть и чувствовать.

И вот мы с Аней открыли мир гитары.

– Трудно с неговорящими?

– Почему?

– Ну, как почему. С ними же не поговоришь!

Когда вы прикасаетесь к ребёнку, начинайте всегда от груди: от сердца. Прикасайтесь сначала к груди, а потом можно дотрагиваться до рук, или ног, или до лица – но здесь осторожно: лицо – очень личная зона. На то, чтобы проникать в чужое личное пространство, нужны веские причины.

Марианна Майер

Я знаю – и эта одна из немногих вещей, в которых я действительно уверена:

– на свете нет ни одного человека, с которым было бы невозможно построить диалог.

– на свете нет ни одного человека, который ни на что не реагирует.

– на свете нет ни одного человека, которому не нужно ни какого общения.

Нет отдачи – значит, вы просто не слышите. Если вам удастся отказаться от привычных мерок, войти в мир другого и принять его законы общения, всё станет легко. Отдача обязательно будет.

Главное – «войти туда, где находятся дети».

Лена

Лена сидит в коляске. Лицо бесстрастное и сосредоточенное. Наблюдает. Я подхожу к ней. Специальным, плавным, «Лениным» движением она берёт мою руку и направляет куда-то себе за спину.

– Лена, что? Поправить тебе свитер? Поправляю.

– Так – хорошо?

Лена берёт мою руку и направляет куда-то себе за спину.

– Ты хочешь в туалет?

Поднимаю Лену, убираю сиденье (у Лены универсальный стул-туалет), сажаю. – Да? Лена берёт мою руку и направляет куда-то себе за спину.

– Я не понимаю! Может, тебе дать книжку? Или куклу? Нет.

И вдруг я поняла. Вчера мы с Леной ходили заниматься в игровую, и теперь она направляет мою руку к ручкам коляски, чтобы я её снова туда отвезла.