Нестрашный мир - [31]
Здравствуйте. Хотела написать Вам вчера, но не получилось.
Да и сейчас тяжело писать. Вчера, видимо, от усталости, эмпатия обострилась. Путь занял, в общей сложности, 16 часов. На обратном пути долго кружили по незнакомым окраинам Петербурга, я сперва читала, а потом пыталась заснуть, лёжа на заднем сиденье и закутавшись в Никитино одеяло. Трясло. Было жарко. Страшно хотелось спать. В голове мелькали четверостишия сегодняшнего дня.
Никитка лежит на том же сиденье, когда машину подбрасывает на ухабе, смеётся. Иногда берёт меня за руку, я её глажу.
Лена всё комментирует: «Мама! (она зовёт меня то «мама», то «тётя», а шофёра – «папа»). Мама, смотри, трамвай! Папа, мост, мост! Куда мы едем? Домой?»
– Мы едем во взрослый дом, ты там будешь жить, там хорошо.
– Да. А куда мы едем?
Лена едет в один интернат, Никита – в другой. Ещё кого-то из наших подопечных отвезут в третий – я раньше не подозревала, что в Ленинградской области столько интернатов.
Почему этим людям дано увидеть кусочек мира лишь по дороге из одной изоляции в другую? Почему их путь раз и навсегда определён? В окне машины – первые дома Петербурга. Мне дано счастье ходить по его улицам. Я смогу, если захочу, поехать в Париж. Никто не знает моего будущего. Никитино будущее всем известно. Он лишен права смотреть на красоту, веселиться, общаться, слушать музыку, радоваться – жить. Кто-то решил, что ему всё это не нужно.
Не хочется думать. В голове только одно слово «почему?» Но обратить его не к кому.
Я предаю Никиту, нечего делать вид, будто это не так. Зачем я показывала ему, что есть музыка, праздники, деревья, чтение вслух?
Теперь ему будет ещё тяжелее, потому что я разбудила его.
Мальчик, не знаю, как его зовут, всю дорогу промолчавший (я даже не была уверена, что он умеет говорить), сказал, увидев на остановке старушку: «Смотрите! Это моя бабушка!»
Справа мелькает Нева, начинаются двухэтажные бараки, потом пятиэтажки. Дорога к интернату, спрятанная за гаражами. Серая проходная. Всё заросло высокими сорняками. Машину обступают проживающие.
– Новеньких, новеньких привезли! Сколько маленьких! Вы откуда?
– А я тоже оттуда!
– А это кто с ними? Воспитательница?
– Один даже кушать не умеет! (Пока машина стоит, я кормлю Никиту с ложки.)
Балконы, огороженные решётками. За решётками кто-то ходит.
Никиту берут на руки, несут в карантинное отделение.
– Вот ещё одного помирать привезли!
Кровать. Окно. Крупная ржавая решетка. В неё плавно влетают тополиные пушинки.
Что чувствует Никита, я не знаю. Я чувствую, будто всё это происходит со мной: меня привозят в чужое место, где никому нет до меня дела, нет ничего из прежней, привычной и надёжной жизни, и оставляют там навсегда.
Даже сейчас, когда я выросла и слышала про бесконечность, я не могу представить себе это навсегда.
Медсестра: Ой, он же свалится с этой кровати!
Нянечка: Он что, в туалет не ходит? Я памперс надевать не буду! Ещё чего!
Медсестра: Ну, хоть в первый день! (мне) Он и не сидит сам? Господи!
Нянечка: Вот ещё! Не нанималась!
Медсестра: Он что, жевать не может? Я таких кормить не умею.
Я: А сколько у вас человек в палате?
Медсестра: Да там, куда его положат, и палат-то нет, у нас отделение казарменного типа, они там все, как мухи, крутятся.
Не могу. Прощаюсь с Никитой и выхожу. И так и так предательство – минутой больше посидишь или минутой меньше.
второе письмо
Здравствуйте! Вчера я поехала навестить Никиту.
Погода была непонятная: было одновременно ветрено и душно. Над городом висел дождь и никак не мог пролиться. Город, где находится Никитин интернат, в сорока минутах езды от Петербурга. Он показался мне очень плоским и пыльным. Плоская площадь у автовокзала, плоские прямые улицы. Казалось, город приплюснут к земле тяжёлым серым небом.
– Скажите, как пройти к психоневрологическому интернату?
– Да идите налево, прямо и до конца.
– По какой улице?
– А всё равно. Это в лесу. В лесу диспансер. Ну, интернат.
Путь по прямой улице показался мне бесконечным. Наконец улица упёрлась в гаражи. Дальше начинался редкий сосновый лес. За деревьями белел бетонный забор интерната.
«Господи, – подумала я. – Зачем Тебе эти задворки мира?»
Готовясь к тому, что сейчас увижу, перебираю в памяти фразы:
«Ещё одного помирать привезли»
«Я памперс надевать не буду»
«Он и не сидит сам? Господи!»
«Он что, совсем жевать не может? Я таких кормить не умею»
«.. и палат-то нет, у нас отделение казарменного типа, они там все, как мухи, крутятся».
Женщина с ярко накрашенным ртом, постоянно кашляя, объяснила, как пройти в отделение милосердия. Стучусь и заглядываю в санитарскую. Слышу:
– Выйдите, сюда нельзя заходить!
– О Господи, вы кто? К кому?
– Я к Никите. Из детского дома.
– Ах, из детского дома! Пойдёмте, мы вам сейчас покажем. Алла, дай ключ. Заходите. Вот он, ваш Никита. Никита, смотри, кто к тебе приехал.
Я теряю дар речи: он сидит в инвалидной коляске перед телевизором, чистый, сухой, в памперсе!
Наконец выдавливаю из себя одно слово:
– Сидит…
– Конечно, сидит. Мы его каждый день высаживаем. У нас всё по показаниям врача. Вы будете его кормить?
Чудеса продолжаются: приносят обед из трёх блюд – протёртое первое, протёртое второе и компот. И даже салат. После обеда нам предлагают погулять:
У сборника «Окно в другое измерение» три автора. Они разного возраста, у них разные судьбы. Мария Беркович из Санкт-Петербурга, Галина Каган из города Реховот, что в Святой Земле, и Олег Романчук из Львова никогда не видели друг друга. В разное время, в разных городах и странах каждый из них по-своему пережил встречу с «другим измерением» – миром, в котором живут «особенные» люди и их родные, – и поведал о соприкосновении миров.Книга адресована любящим родителям детей любого возраста, а также психологам, педагогам, социальным работникам и всем неравнодушным людям, которые готовы делать шаги навстречу друг другу.
Наиболее полная на сегодняшний день биография знаменитого генерального секретаря Коминтерна, деятеля болгарского и международного коммунистического и рабочего движения, национального лидера послевоенной Болгарии Георгия Димитрова (1882–1949). Для воссоздания жизненного пути героя автор использовал обширный корпус документальных источников, научных исследований и ранее недоступных архивных материалов, в том числе его не публиковавшийся на русском языке дневник (1933–1949). В биографии Димитрова оставили глубокий и драматичный отпечаток крупнейшие события и явления первой половины XX века — войны, революции, массовые народные движения, победа социализма в СССР, борьба с фашизмом, новаторские социальные проекты, раздел мира на сферы влияния.
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Маша из города Ковров Владимирской области родилась с синдромом Ретта. Это редкое генетическое заболевание вызывает серьезные расстройства нервной системы, речи, опорно-двигательного аппарата. Но в семье Маши и ее мамы, преподавателя музыки Марины Ивановой, нет той тяжести, которая ассоциируется со словами «ребенок-инвалид». Здесь царит атмосфера игры, творчества и любви. О том, как им это удалось, рассказывают «Письма из Коврова» – книга, составленная из писем и дневниковых записей Машиной мамы.Для широкого круга читателей.
В книге Ирис Юханссон мир ребенка-аутиста описан «изнутри», на собственном опыте. Однако этим уникальность истории Ирис не ограничивается. Это еще и история необыкновенного родительского опыта: отец Ирис, шведский крестьянин, без чьей-либо профессиональной помощи понял проблемы своей дочери. Благодаря его любви, вниманию и отзывчивости Ирис, бывшая ребенком с «глубокими нарушениями общения», сумела их преодолеть. Она стала психологом, консультирующим педагогов и родителей. Книга адресована широкому кругу читателей.
В 2010 году журнал Time включил Темпл Грэндин в список ста самых влиятельных людей в мире в категории «Герои». Профессор Колорадского университета, всемирно известный специалист в области животноводства, автор множества книг и статей, выступающий по всему миру, – эта женщина сумела преодолеть аутизм и реализовать свой творческий и общественный потенциал. Эта книга – самая известная из всех, написанных человеком с аутизмом. Вскоре после издания она была переведена на датский, исландский, немецкий, шведский, японский и другие языки.