Нестор Иванович Махно - [8]
Там верховодили анархисты, которые весной 1919 г. съехались к батьке со всей страны. Его армия состояла преимущественно из беспартийных крестьян. В ней одновременно действовали организации анархистов, левых эсеров и большевиков. Демонстрируя терпимость к различным политическим направлениям, взглядам и идеям, Нестор Иванович благодаря межпартийным спорам укреплял свой авторитет: последнее слово оставалось за ним. Коммунистов же в отрядах он держал в качестве заложников, на случай боевых действий против него со стороны Советской власти. В то же время он знал, что коммунисты являлись наиболее дисциплинированной и боеспособной силой в критических ситуациях, и мирился с их присутствием. В целом Махно трезво оценивал реальное влияние политических партий на крестьянские массы. Главная цель — получить землю и инвентарь, добиться независимости от властей и свободы действий.
Среди махновцев господствовал лозунг «Долой назначенцев!» (включая назначенных советским командованием военачальников). Махновцы требовали избрания «своих», причем этот принцип распространялся только на младших командиров, старших же батька назначал сам. Выбирали не наиболее подготовленных в военном отношении лиц, а по принципу землячества. Командирами становились обычно зажиточные селяне, которые и раньше занимали в жизни деревни ведущие позиции. Махно категорически отказывался от военспецов и ругал Советскую власть за то, что она принимает на службу бывших царских генералов и офицеров. Этот протест раздражал Реввоенсовет Республики. Троцкий называл комсостав бригады «бестолковыми и беспутными анархистскими командирами», обвиняя именно его в неудачах>[36]. Правда, отказ от военспецов вызывался не только волей Махно: в его распоряжении не было почти никакой военной техники, а при партизанских формах ведения борьбы она и не была нужна. Следовательно, и в офицерах-специалистах Махно не нуждался.
Он все еще пользовался большим авторитетом в Москве и Киеве. В первой половине 1919 г. он встречался с А. М. Коллонтай, В. И. Межлауком и произвел на них сильное впечатление, а кое-кто был им просто восхищен, усмотрев в его действиях верность традициям запорожских казаков. Коллонтай называла Гуляйполе «истинной Сечью», Л. Б. Каменев — «картинкой украинского XVII века». В то же время анархисты из «Набата», льстя самолюбию батьки, называли его «великим анархистом» и «вторым Бакуниным», уверяли, будто Кропоткин считал его своим последователем и заявил: «Передайте товарищу Махно, чтоб он берег себя, ведь таких, как он, мало в России»>[37]. Казалось, что Махно был обласкан и большевиками, и анархистами. Но представители Советской власти не обещали ему высоких должностей, а анархисты провозгласили его лидером народных масс.
Встречавшиеся уже тогда попытки обвинить Махно в контрреволюции и применить к его командирам и бойцам «карающую руку ВЧК» встретили со стороны батьки резкий отпор. 29 апреля по его распоряжению начштаба бригады В. Ф. Белаш издал приказ, согласно которому подвергались аресту все политкомиссары. Узнав об этом, к Махно сразу же выехал Антонов-Овсеенко. Батька хлебосольно встретил высокого гостя и сумел убедить его в своей преданности революционному делу. Антонов-Овсеенко уехал довольный и направил правительству телеграмму: «Пробыл у Махно весь день. Махно, его бригада и весь район — большая боевая сила. Никакого заговора нет. Сам Махно не допустил бы. Район вполне можно организовать, прекрасный материал, но нужно оставить за нами, а не Южфронтом. При надлежащей работе станет несокрушимой крепостью. Карательные меры — безумие. Надо немедленно прекратить начавшуюся газетную травлю махновцев»>[38].
Махно тоже остался доволен встречей и радовался, что отвел угрозу. 1 мая он телеграфировал Белашу: «Ко мне прибыл командующий Украинским фронтом Антонов-Овсеенко по поводу ареста комиссаров. Он, как маленький ребенок, чуть не плачет и говорит, что если вы не освободите арестованных, то можете арестовать и меня, иначе я от вас не уеду»>[39]. Комиссаров Махно отпустил, потому что многие махновцы в условиях надвигавшейся деникинской опасности и сами ранее сделали то же, не желая рисковать боеспособностью подразделений. 2 мая батька заявил политотделу дивизии: «Арест политкомиссаров был произведен по приказанию моему. Сейчас они работают на своих местах. Этот вопрос выяснен и улажен с комфронта Антоновым лично. Но заявляю, если подлая ложь в большевистских газетах наподобие харьковских „Известий“, выпустивших статью под заглавием „Долой махновщину“, будет повторяться, то я не буду арестовывать, а разгоню их к чертям как ненужных и вредных элементов для общего дела и буду продолжать дело так, как этого требует долг революционера и окружающих нас рабочих и крестьянских масс»
