Неспортивная история [Сценарий, использовавшийся в фильме «Куколка»] - [7]
— Да я…
— Иди, иди, — подталкиваю его в спину.
На следующий день входим с Халиковым в класс.
— Ой, мамоцки мои, дерзыте меня! — орет Шептунова, руками трясет, будто взлететь хочет.
Все девки, которые, как всегда, вокруг Маши-Марины, в нашу сторону уставились. Шлепаков от книжки оторвался.
— Кто ж тебя так? Бедолага, — задумчиво как-то сказал и снова в книжку.
А Федюня подстрижен классно и «рингом» перехвачен. «Ринг» я ему подарила. Такая шерстяная лента на голову — тепло, красиво, удобно.
Идем по проходу. В классе полный шок и восторг. Со всех сторон шуточки, вопли, комментарии:
— Халява, отпад!
— Во дает!
— Двадцать копеек, Халява!
Маша-Марина улыбается криво, смотрит не на Халикова, а на меня. Я отвернулась, прошла мимо, устроилась за своим столом. Халиков в центре класса застрял, девки его задержали, руками хапают, вертят в разные стороны:
— Ну-ка, повернись, Халявочка!
— Какой ты у нас симпатичненький стал!
— Девочки, я в атаке!
Халиков вырвался, но тут у него на пути возник Нечаев — весь как на шарнирах, дерганый, на Буратино похож.
— А это чего? — говорит. — Дай померить. — И срывает с головы Халикова «ринг».
— Не лапай!
— Погоди. — Нечаев отталкивает Халикова, одной рукой пробует натянуть «ринг» на голову, другой несильно бьёт Халяву по лбу. И не успевает Нечаев надеть «ринг», как его бросает вперед затрещина Шуры-пятиэтажного. Шура как раз в класс вошел, двигался на свое место и увидел, что Нечаев Халикова — по лбу.
— Ты чего, Шур? — Нечаев тут же возвращает «ринг» Халикову. — Я же шучу.
— Еще раз так пошутишь. — говорит пятиэтажный, — я тоже пошучу. Обхохочешься. Гуляй!
И Нечаев моментально «гуляет».
— Привет, — здоровается Шура с Халиковым и видит меня.
Встаю из-за стола ему навстречу.
— Здорово, — протягиваю руку. — Как жизнь?
— Ничего, течет нормально. — Пятиэтажного аж распирает от счастья, что я с ним за руку. — Твоя работа? — кивает на Халикова.
— Моя, — говорю. — Нравится? Могу и тебе устроить по блату.
Улыбается, доволен.
— Вообще держись меня, Шура, — советую пятиэтажному, — человеком будешь…
Звенит звонок, входит Елена.
— Садитесь. Дежурный!
— Халиков. — Федюня встает.
— Больные, отсутствующие? — Елена поднимает глаза на Халяву и замолкает. Брови ее вверх ползут. — Халиков…
— Больных, отсутствующих нет.
— Я не о том, — Елена встает из-за стола, — что это у тебя на голове?
— «Бокс», — шмыгает носом Халиков.
— А вот это? Тряпочка?
— Это «ринг».
— Зачем?
— А он это, — Халява показывает жестом, — знания спрессовывает.
По классу смешок прошелестел.
— Понятно. Сними, — сухо сказала, как отрезала.
— Почему это? — встаю из-за стола. — А если ему нравится?
— А ты опять в джинсах? — переключается Елена на меня. — Я же вчера предупреждала…
— А я вот не понимаю, извините, — перебиваю, — почему нельзя в джинсах. Почему «ринг» на голове — нельзя?
— Действительно, Елена Михайловна, — Шддерживает впередисидящий Тюхин. — Почему?
— «Ринг» уже не в моде, да и джинсы тоже, — возникает Маша-Марина.
— Плевать. Мне нравится, — говорю.
В классе загалдели — кто за, кто против.
— Тихо, — успокаивает всех Елена, — дискуссию отложим на потом. Школа — не дискотека. — И мне: — Поэтому прошу тебя, Серебрякова, иди сейчас домой и переоденься.
— А если не пойду?
— Я не начну урок.
Смотрим друг на друга. Тишина. Слышно, как под окнами проезжает трамвай…
Стою в коридоре, смотрю в окно. За окном медленно-медленно падает снег. На дворе физкультурник объясняет малышне технику ходьбы на лыжах.
Слышу, чьи-то каблуки справа застучали- Валентина Николаевна идет по коридору, меня увидела:
— Татьяна?
Разворачиваюсь к ней, сумку с подоконника снимаю, через плечо перекидываю.
— Здравствуй, Танюша. А почему ты здесь? Опоздала?
— Здравствуйте, Валентина Николаевна. Меня выгнали.
— Кто?
— Елена Михайловна.
— Почему?
— Да вот, — показываю на джинсы, — нельзя, говорит, в брюках у вас.
Валентина гремит ключами, смотрит на меня. Я голову в сторону, изучаю потолок.
— Иди сейчас в класс, — говорит, — а завтра придешь в форме. Договорились?
— Я бы с радостью, Валентина Николаевна, — пожимаю плечами. — Только она не пустит.
— Скажи, я разрешила.
— Не пойду, — отворачиваюсь к окну.
— Почему?
— Не пойду, и все. Она у вас вообще! Какая-то… — И замолкаю.
Валентина заходит с другой стороны, снова гремит ключами.
— Пойдем-ка вместе, Танюша, — говорит мягко, ласково даже. — А с Еленой Михайловной я потом поговорю. Обещаю тебе. Договорились?
Валентина ждет. Киваю наконец утвердительно, и мы идем к кабинету математики.
— Здравствуйте, — Валентина входит в класс, предупреждает общее приветствие. — Не вставайте, я на секунду.
Пятиэтажный у доски потеет, Елена рядом, пробует ему что-то втолковать.
— Елена Михайловна, — говорит Валентина, — вы уж разрешите Серебряковой присутствовать на занятиях.
— Не могу, Валентина Николаевна. — Елена вытирает тряпкой мел на руках. — Видите ли, дело в том, что…
Я уже было назад дернулась, Валентина меня удержала.
— Я в курсе. И мы с Татьяной обо всем договорились. Так что уж вы разрешите… — И, не дожидаясь ответа, мне: — Иди на место.
Я — что? Я — ничего. Пошла на место. Боковым зрением вижу, Елена сосредоточенно каждый свой пальчик тряпочкой вытирает.
«23 рассказа» — это срез творчества Дмитрия Витера, результирующий сборник за десять лет с лучшими его рассказами. Внутри, под этой обложкой, живут люди и роботы, артисты и животные, дети и фанатики. Магия автора ведет нас в чудесные, порой опасные, иногда даже смертельно опасные, нереальные — но в то же время близкие нам миры.Откройте книгу. Попробуйте на вкус двадцать три мира Дмитрия Витера — ведь среди них есть блюда, достойные самых привередливых гурманов!
Рассказ о людях, живших в Китае во времена культурной революции, и об их детях, среди которых оказались и студенты, вышедшие в 1989 году с протестами на площадь Тяньаньмэнь. В центре повествования две молодые женщины Мари Цзян и Ай Мин. Мари уже много лет живет в Ванкувере и пытается воссоздать историю семьи. Вместе с ней читатель узнает, что выпало на долю ее отца, талантливого пианиста Цзян Кая, отца Ай Мин Воробушка и юной скрипачки Чжу Ли, и как их судьбы отразились на жизни следующего поколения.
Книга Алекпера Алиева «Артуш и Заур», рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг.В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. «Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет», — рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров — это тоже большой успех.Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
Действие романа «Земля» выдающейся корейской писательницы Пак Кён Ри разворачивается в конце 19 века. Главная героиня — Со Хи, дочь дворянина. Её судьба тесно переплетена с судьбой обитателей деревни Пхёнсари, затерянной среди гор. В жизни людей проявляется извечное человеческое — простые желания, любовь, ненависть, несбывшиеся мечты, зависть, боль, чистота помыслов, корысть, бессребреничество… А еще взору читателя предстанет картина своеобразной, самобытной национальной культуры народа, идущая с глубины веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.