Несовершенный человек. Случайность эволюции мозга и ее последствия. - [10]
В другом исследовании изучали людей, участвующих в викторине. Те, кого настраивали такими словами, как профессор, интеллигент, обыграли тех, кого поощряли менее возвышенными выражениями: хулиган, тупица. Точно так же и все подначки, которые практикуют игроки в баскетболе, наверняка более эффективны, чем мы это воображаем.
На первый взгляд эти исследования могут показаться просто забавой – глупыми экспериментами для зверюшек на людях, – но в настоящей жизни влияние прайминга[10] может быть очень серьезным. Например, прайминг может вести к тому, что группы меньшинств добиваются меньших результатов, когда культурные стереотипы проявляются особенно явно, и при прочих равных условиях негативные расовые стереотипы имеют тенденцию автоматически закрепляться даже у самых благонамеренных людей, которые утверждают, что одинаково относятся к белым и чернокожим. Контекстуально зависимый характер памяти может способствовать и тому, что люди в подавленном состоянии ищут депрессивные формы активности, такие как выпивка или прослушивание песен об утраченной любви, которые еще больше нагоняют на них тоску. Какая уж тут теория разумного замысла!
Закрепление наших воспоминаний на основе контекста и подсказок, а не строго определенных мест ведет еще к одной проблеме: воспоминания часто размываются и сливаются вместе. В первом случае это означает: то, что я усвоил, теперь может легко смешиваться с тем, что я знал раньше, – сегодняшний клубничный йогурт может заслонить вчерашний малиновый. И наоборот, то, что я знаю или знал когда-то, может путаться с чем-то новым, как в моей истории с Рейчел, сменившей фамилию.
В конечном счете эта путаница может привести и кое к чему похуже: к ложным воспоминаниям. Первые научные свидетельства, показывающие подверженность человека ложным воспоминаниям, появились в ныне широко известном исследовании. Человека просили запомнить несколько изображений со случайно расположенными точками, как на следующих рисунках:
Позже исследователи показывали различные картинки с точками одним и тем же испытуемым и спрашивали, видели ли они их раньше. Обычно изображение, которое идет ниже, вводило людей в заблуждение. Они восклицали, что видели его, хотя на самом деле это был новый образец, своего рода смесь из тех, что они видели раньше.
Теперь мы знаем, что такой «ложный сигнал» – обычное явление. Попытайтесь, например, запомнить следующий набор слов: кровать, отдых, пробуждение, усталость, сон, бодрствование, пустой, сонливость, бездеятельность, храп, вздремнуть, мир, зевота, апатичный, сиделка, болезненный, адвокат, лекарство, здоровье, больница, дантист, врач, больной, пациент, офис, стетоскоп, операция, клиника, лечение.
Если вы обычный человек, то, скорее всего, запомните категории слов, которые я просил вас выучить, но наверняка увязнете в деталях. Вы вспомните слова сон или спать (оба или ни одного?), полусонный или усталый (оба или ни одного)? Как насчет доктора или дантиста? То же самое относится даже к так называемым вспышкам памяти, когда выхватываются особенно важные события, такие как 11 сентября или падение Берлинской стены. По мере того как время проходит, становится все труднее сохранять в памяти точную информацию, хотя мы продолжаем пребывать в полной уверенности, что она правильная. К сожалению, уверенность не отражает ее точности.
Для большинства биологических видов обычно достаточно запомнить суть, а не детали. Если вы бобер, вы должны знать, как строить плотины, но вам нет нужды помнить, где находится каждое ответвление. В целом в ходе эволюции плюсы и минусы контекстуально зависимой памяти компенсируют друг друга: быстрая в главном, бедная на детали; да будет так.
Тем не менее, если вы человек, тут часто бывает по-другому; общество и обстоятельства иногда требуют от нас точности, в которой не нуждались наши предшественники. В суде, например, недостаточно знать, что какой-то парень совершил преступление; мы должны знать, какой именно парень сделал это, – а это часто оказывается не под силу памяти среднего человека. Тем не менее до недавнего времени, когда стали использовать данные ДНК, свидетельские показания часто рассматривались как последнее средство в судебном разбирательстве; когда очевидец кажется внушающим доверие, судьи обычно предполагают, что человек говорит правду.
Такое доверие совершенно неуместно, и не потому, что честные люди лгут, а потому, что даже самый благородный свидетель всего лишь человек, наделенный контекстуально зависимой памятью. Несметное количество свидетельств тому дают исследования психолога Элизабет Лофтус. В типовом исследовании Лофтус показывает испытуемым фильм с дорожным происшествием и после этого спрашивает их, что произошло. Полная путаница и искажения. Например, в одном эксперименте Лофтус показала людям слайды машины, едущей на красный свет. Испытуемые, которые позже слышали о знаке «уступи дорогу», часто путали то, что они видели, с тем, что слышали, и ошибочно запоминали машину так, будто она ехала на знак «уступи дорогу», а не на красный свет.
