Несостоявшиеся столицы Руси: Новгород. Тверь. Смоленск. Москва - [18]
И именно в Переяславле-Залесском находится и сейчас церковь Святого Петра-митрополита. Также в 1310 г. митрополит выезжал в Брянск, где едва не стал случайной жертвой очередного междукняжеского конфликта с участием татар. Далее, о поездке митрополита Петра ко двору взошедшего на престол хана Узбека летописец сообщает следующими словами:
«[1312] Умре Тахта царь татарский… Того же лета князь велики Михаил Ярославич Тверский поиде в Орду, такоже и Петр, митрополит Киевский и всеа Руси, вкупе с ним поиде в Орду…» [Симеоновская летопись. ПСРЛ. Т. 18. С. 178].
Трудно было бы Петру ехать вместе с тверским князем, отправляясь в путь с родной Волыни. Хотя юго-запад своих епархий он, несомненно, посещал. Так, к началу зимы 1316/17 г. относится следующая запись:
«А митрополит был Петр, иже бе пришел из Волыня на Суждальскую Землю, на Москву, в лето 6824, и приа его князь велики Иван Данилович с честию великою…» [Комиссионный список Новгородской первой летописи. Новгородская первая летопись… М.-Л., 1950. С. 469].
Таким образом, можно с уверенностью заключить, что в первые два десятилетия XIV в. основным местом пребывания митрополитов Максима и Петра действительно была Северо-Восточная Русь, хотя установить точное местоположение их резиденции в любой наперед заданный момент времени не представляется возможным. При этом Галицко-Волынская земля, видимо, активно претендовала на роль второй (или первой) церковной столицы.
И этот выбор легко объяснить, исходя всего лишь из сравнительного анализа количества князей в двух ведущих землях бывшей Руси. Дело в том, что в ситуации сложной борьбы множества княжеских партий, переговоров, княжеских съездов Церкви было гораздо проще сохранить независимость и занять уже хорошо ей знакомую (и хорошо оплачиваемую) нишу посредников и переговорщиков. И это преимущество вполне оценили даже выходцы с Волыни Кирилл и Петр, закончившие свою карьеру на северо-востоке своей епархии. А вот популярные попытки связать исход описанного спора между Владимирами на Клязьме и на Волыни то решением Орды, а то даже «генетической тягой к рабству» Православной церкви и Северо-Восточной Руси лишены, как видим, оснований в сообщениях источников и попросту ничего не объясняют. Действительно, и в 1250-е, и в 1300-е и Волынская земля, и Волго-Окское междуречье равно входили в состав империи Джучидов и заключать коварные союзы с Ордой злобные митрополиты при желании могли, имея резиденцию хоть на Юго-Западе, хоть на Северо-Востоке.
И если отбросить все невозможные или бессмысленные объяснения, то и получается, что княгини в своих опочивальнях определили разные судьбы противолежащих углов отчалившей Руси. И мы не увидели литовских князей в Твери и Москве. Не увидели владимирского митрополита Алексия, яростно защищающего интересы родной Волыни. Не увидели мужественного Романа II Юрьевича, отбивающегося на каменных стенах Галича от натиска Казимира. Не увидели, как из оврагов на берегу Ворсклы на выручку этому самому Роману несется запасной полк под водительством боярина Боброка. Не увидели, как суровый Лев III расправляется со своевольным галицким боярством, присоединяет Киев и выбивает Литву с черниговских земель… Это уже «другая» история. А в нашем мире так и не случилось никакого реального выбора между путями Северо-Восточной и Юго-Западной Руси: они так и не пересеклись всерьез во времени и в пространстве.
Глава 3
Величие и падение Смоленска. Очерк истории этнического самосознания Смоленской земли в контексте её политической истории
Бой идет у наших стен.
Ждет ли нас позорный плен?
Лучше кровь из наших вен
Отдадим народу.
Роберт Бёрнс. Брюс — шотландцам
Увы и ах, но для современного общества, как и для современной научно-популярной литературы, самостоятельная история русских земель Центральной России есть terra incognita, населенная драконами.
Экспедиции в эту область отечественной истории, как правило, изначально заражены вирусом «государствоцентризма», что приводит путников либо в пасти Сциллы лубочного «государствопочитания» (когда всю богатую и яркую историю Рязани, Твери, Новгорода, Брянска сводят к неизбежному «объединению» вокруг одного всем нам известного центра), либо в водоворот Харибды истеричного «исторического сепаратизма», переходящего в русофобию.
А ведь ставшую сейчас весьма актуальной теорию русского национализма будет совсем непросто завершить без ясного понимания процессов и механизмов, собравших на Восточно-Европейской равнине русский народ. Нет смысла доказывать, что увидеть эти процессы и механизмы без знакомства с историей самостоятельных русских земель XI–XVII вв. попросту невозможно.
Выбранный объект обсуждения даёт нам особо богатую пищу для размышлений, так как Смоленщина за указанный период побывала и относительно самостоятельной «землёй» в составе корпоративного владения клана Рюриковичей, и автономной частью Улуса Джучи, и «федеральным округом» в составе Великого Княжества Литовского (ВКЛ), и важнейшей твердынею Московского Царства (МЦ), и восточной окраиной Речи Посполитой (РП). Богатая и бурная история даёт возможность проследить за изменениями в этническом самосознании смолян, за методиками «нациестроительства» в исполнении различных властей Средневековья и Нового времени, за влиянием «народного мнения» на перипетии бесконечной борьбы за власть и жизнь в Восточной Европе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Михаил Евграфович Салтыков (Н. Щедрин) известен сегодняшним читателям главным образом как автор нескольких хрестоматийных сказок, но это далеко не лучшее из того, что он написал. Писатель колоссального масштаба, наделенный «сумасшедше-юмористической фантазией», Салтыков обнажал суть явлений и показывал жизнь с неожиданной стороны. Не случайно для своих современников он стал «властителем дум», одним из тех, кому верили, чье слово будоражило умы, чей горький смех вызывал отклик и сочувствие. Опубликованные в этой книге тексты – эпистолярные фрагменты из «мушкетерских» посланий самого писателя, малоизвестные воспоминания современников о нем, прозаические и стихотворные отклики на его смерть – дают представление о Салтыкове не только как о гениальном художнике, общественно значимой личности, но и как о частном человеке.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
Борис Владимирович Марбанов — ученый-историк, автор многих научных и публицистических работ, в которых исследуется и разоблачается антисоветская деятельность ЦРУ США и других шпионско-диверсионных служб империалистических государств. В этой книге разоблачаются операции психологической войны и идеологические диверсии, которые осуществляют в Афганистане шпионские службы Соединенных Штатов Америки и находящаяся у них на содержании антисоветская эмигрантская организация — Народно-трудовой союз российских солидаристов (НТС).
Книга посвящена неразгаданным тайнам русской истории и предыстории, ее языческой культуре и традициям. Внимание авторов сосредотачивается на сердце России – Русском Междуречье. Последнее понимается не в узкогеографическом, а в более широком смысле – как территория России, связанная с Восточно-Европейской (Русской) тектонической плитой. Впервые вводится в научный оборот уникальный материал, собранный в приокском регионе, ранее известный только в устной традиции и доступный лишь посвященным. В приложении дается материал по русскому язычеству знаменитого русского историка И.Е.Забелина, не потерявший своей актуальности по сей день.
Новейшие исследования в области археологии, нумизматики и эпиграфики подтвердили достоверность упоминаний в арабо-персидской литературе о загадочном Русском каганате, который долгое время неправомерно отождествлялся с Хазарским каганатом. Главный этнос этого военно-торгового государства составляли селившиеся в верховьях Донца и Дона сармато-аланы, оказавшие значительное влияние на славянские племена и образование Древнерусского государства. Именно земли Русского каганата после его гибели вошли в ядро Киевской Руси, оставив славянам имя «Русь».
Эта книга потрясает и завораживает необычностью авторской концепции, масштабностью панорамы повествования. Перед читателем предстает евразийская история — от эпохи палеолита до наших дней. Теория суперэтноса русов, разработанная писателем и историком Юрием Дмитриевичем Петуховым, не просто оригинальна. Она представляет культурное наследие народов нашего Отечества, прежде всего русского, поистине великим и чрезвычайно важным для понимания всей эволюции человечества.
Кто такие казаки? Потомки беглых крепостных, одно из сословий старой России, как обычно утверждает академическая наука? Или же их предки (по крайней мере часть из них) испокон веков жили в тех же самых краях — на Дону, на Кубани?.. Именно такой позиции придерживается автор этой книги — историк казачества, писатель и краевед Евграф Петрович Савельев. Привлекая колоссальный по объему фактический материал, со страстью и убежденностью истинного патриота он доказывает, что культура казачества во многих своих проявлениях уходит в глубины тысячелетий, что казаки — не случайные пришельцы на своей земле.