Несостоявшаяся ось: Берлин-Москва-Токио - [209]
Гесс, действительно, был за штурвалом. Он летел туда, где его никто не ждал. Он не смог найти подходящего места для посадки, поэтому был вынужден выпрыгнуть с парашютом, погубив самолет и отрезав себе путь к отступлению. Назвавшись капитаном люфтваффе Альфредом Горном (А.Н. – это совпадает с инициалами Adolf Hitler, а также Albrecht Haushofer), он пил молоко на ближайшей ферме, показывал свои вещи местной полиции и отвечал на вопросы случайных людей. Все это свидетельствует, что британская разведка не только не «заманивала» Гесса, но была застигнута его прилетом врасплох. Черчилль, похоже, просто не поверил, когда ему доложили о столь необычном «госте». Сталин всего этого не знал, но был твердо уверен в «коварстве Альбиона» («англичанка гадит») и желании его правителей – «пусть даже не лично Черчилля», как осторожно говорят советские документы, – договориться с Третьим Рейхом о войне против СССР. В существование на Британских островах «партии мира» советский вождь верил не меньше, чем Гесс. «Делом Гесса» в Москве продолжали интересоваться и с началом войны: Молотов в беседе с Криппсом, Сталин в беседе с Бивербурком, который продолжал держаться прежней версии: «По моему личному мнению, которого не разделяет Черчилль, Гесс приехал с чьего-то ведома».[655] Даже в октябре 1944 г., основательно напоив Черчилля, Сталин попытался – безрезультатно – добиться от него признания, что Гесса заманили в Шотландию. В идеализм и донкихотство вождь явно не верил.
Но если Гесса никто не посылал, не вынуждал к бегству и не «заманивал», а сам он едва ли был готов к столь ответственной миссии (сидеть за штурвалом – одно, вести переговоры о мире – совсем другое), то кто же стоял за его полетом и какую цель преследовал?
Каждый, кто обратится к биографии заместителя фюрера, будет постоянно встречать в истории его жизни фамилию Хаусхофер. Хаусхоферов было двое. Старший, Карл, преподавал в Мюнхенском университете, где учился Гесс, принятый в семье профессора как родной сын. Гесс воспринимал старшего Хаусхофера не только как учителя, но и как отца (его родители по-прежнему жили в Египте), и находился в психологической и интеллектуальной зависимости от него, как позже – хотя и более сильно – от Гитлера.[656] Младший, Альбрехт, тоже геополитик, был другом и советником Гесса по международным вопросам, в которых заместитель фюрера разбирался неважно. Г. Городецкий делает вывод, что именно Альбрехт сыграл решающую роль в подготовке полета. Но он ли был его инициатором и вдохновителем?
Более всех прав Л. Фишер, писавший об отце и сыне Хаусхоферах,[657] хотя его аргументы требуют уточнений. Он называет обоих Хаусхоферов «англофилами», показывая, что их взгляды разделял и Гесс, идеальный кандидат для подобной миссии. Если к младшему Хаусхоферу это определение еще применимо – учитывая его широкие международные связи (именно он был дружен с герцогом Дуглас-Гамильтоном, которого в письмах запросто называл «Дугло») и весьма космополитический нрав, – то к старшему едва ли. Он мог многим восхищаться в Британской империи, но считал ее исконным врагом континента. В этом может убедиться каждый, открыв его работы.
Весной 1941 г. Хаусхофер знал о том, чего не знал Гесс и с чем был вынужден смириться сломленный Риббентроп, – об окончательном решении Гитлера напасть на СССР и о ведущейся подготовке к этому. Оказывавший Гитлеру поддержку (говорят, не только интеллектуальную, но и духовную, едва ли не мистическую), Хаусхофер отшатнулся от своего «ученика», когда европейский конфликт стал перерастать в мировую войну, а вторжение в Советский Союз именно к этому и вело. Он понял, что Гитлера не остановить. Гесса же в известность о походе на восток вообще не поставили – таковы были странные нравы нацистской элиты. В этом сходятся все, кроме заядлых любителей сенсаций и головокружительных построений. Поэтому он ничего не сказал тюремщикам о плане «Барбаросса», встретив известие о начале войны с изумлением и растерянностью, как зафиксировано в документах. «Значит, они все-таки атаковали…», – растерянно бормотал он, не зная, что каждое его слово записывается на пленку.[658] Поэтому все позднейшие заявления о том, что знал и сказал, – британская дезинформация для разжигания всеобщего недоверия.
Карл Хаусхофер понимал неизбежность нападения на Россию и гибельность войны на два фронта – помнил Первую мировую, когда командовал дивизией. Похоже, он не верил в успех «пробных шаров», включая те, которые пытался запустить Альбрехт. Однако решил не упускать последний шанс, тем более что его бывший аспирант уже дозрел до безрассудных шагов. Так что полет в Шотландию был не ходом в политической игре Гитлера или оппозиции ему, не донкихотской выходкой одиночки Гесса. Это был акт отчаяния старого геополитика. Возможно, он хотел показать людям по ту сторону Ла-Манша, что в Германии действительно есть влиятельные силы, искренне желающие мира и готовые ради этого на решительные шаги. Возможно, хотел образумить Гитлера – если третье лицо Рейха совершает такой поступок, значит, не все благополучно «в Датском королевстве». Но в обоих случаях он стучался в накрепко закрытую дверь. Ни Черчиллю, ни Гитлеру, сцепившимся в смертельной схватке, мир был не нужен. А кто из вождей думает о народе…
Со страниц послевоенных мемуаров большинства германских и иностранных дипломатов министр иностранных дел Гитлера Иоахим фон Риббентроп предстает человеком неумным, малообразованным, самодовольным, напыщенным и совершенно не разбирающимся в политике. Возможно, в жизни он был не слишком приятным человеком. Но для нас важнее его внешнеполитические идеи и их эволюция, его конкретные действия, а также их эффективность, связанные с ним события, имевшие глобальный характер и последствия. В жизни Риббентропа можно проследить несколько трагедий.
Монография является первым в мировой историографии комплексным исследованием политической и пропагандистской деятельности монархического движения «Action française» – передового отряда французского национализма первой половины ХХ века, – направленной против Германии как «наследственного врага» Франции. Автор рассматривает идеи и действия непримиримых германофобов в контексте внутренней и внешней политики Франции и ее отношений с Германией в период от «дела Дрейфуса», когда происходит концентрация сил французского национализма, до прихода Гитлера к власти, радикально изменившего ситуацию в Европе.
Новая монография историка В. Э. Молодякова продолжает цикл работ о французском национализме первой половины ХХ века и является первым в отечественной историографии комплексным исследованием политической и пропагандистской деятельности монархического движения «Action française», направленной против Германии как «наследственного врага». Автор рассматривает идеи и действия непримиримых германофобов во главе с Шарлем Моррасом в контексте внутренней и внешней политики Франции и ее отношений с Германией в период от прихода Гитлера к власти до поражения летом 1940 г.
Только ли Германия, как решили победители, виновата в развязывании Первой мировой войны? На основании документов автор убедительно доказывает, что виновниками войны явились все её основные участники — каждый по-своему.
«Венок Брюсову» выходит к 140-летию со дня рождения Мастера. Это наиболее полное на сегодняшний день собрание стихотворных посвящений поэту. Книга стремится показать личный и литературный облик Валерия Брюсова в восприятии современников – от друзей до недругов, от соратников по символизму до безвестных дебютантов. В сборник, включающий в себя 132 текста 82 авторов, вошли не просто посвященные Брюсову произведения, но, как правило, непосредственно к нему обращенные или содержащие его «портрет».
Новая книга известного историка и собирателя Василия Молодякова представляет декадентство как культурное явление мирового масштаба в портретах его характерных фигур. История жизни великих декадентов – трех французских (Шарль Бодлер, Поль Верлен, Артюр Рембо) и трех русских (Константин Бальмонт, Валерий Брюсов, Федор Сологуб) – хорошо известна (все они представлены книгами в серии «Жизнь замечательных людей»), поэтому французы показаны прежде всего через их восприятие в России, русские – через восприятие ими французского декадентства.
Экономические дискуссии 20-х годов / Отв. ред. Л. И. Абалкин. - М.: Экономика, 1989. - 142 с. — ISBN 5-282—00238-8 В книге анализируется содержание полемики, происходившей в период становления советской экономической науки: споры о сущности переходного периода; о путях развития крестьянского хозяйства; о плане и рынке, методах планирования и регулирования рыночной конъюнктуры; о ценообразовании и кредиту; об источниках и темпах роста экономики. Значительное место отводится дискуссиям по проблемам методологии политической экономии, трактовкам фундаментальных категорий экономической теории. Для широкого круга читателей, интересующихся историей экономической мысли. Ответственный редактор — академик Л.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.