Несомненная реальность - [17]

Народный Председатель резко выдохнул и некоторое время молча смотрел на ошарашенного начальника Канцелярии.

— Запомни, Пашка, мы с тобой сейчас деремся не только и не столько за собственное выживание. Сам знаешь, я на дух высокие материи не переношу, но сейчас все же скажу: от нас зависит дальнейшее существование страны. И от того, как я сумею взять к ногтю распоясавшуюся чиновную сволочь, зависит, смогу я ее спасти или нет. Понял?

— Понял, — медленно кивнул Бирон. — То есть ты у нас решил в идеалисты заделаться. Слушай, Олежка, а ты знаешь, что идеалисты долго не живут?

— Знаю, — зло усмехнулся Олег. — Только я не идеалист. И в окружающей меня мрази ориентируюсь вполне неплохо, и сам могу той еще сволочью быть. Просто я, в отличие от остальных, вижу цель, к которой стремлюсь, и изредка вспоминаю о тех, за кого вроде бы несу ответственность. Причем, заметь, я от тебя даже и того не требую. Ты-то авантюрист, на оперативный простор вырвавшийся, тебе идеалы действительно нахрен не сдались. Но тебя сам процесс борьбы привлекает, а за что именно – неважно. И Шварцман – такой же. Так что нам, к обоюдному удовольствию, так и так одну дорожку топтать. Именно потому я отдал приказ доставить его сюда как можно быстрее. Настраивайся, друг ситный, именно тебе с ним придется долго и нудно сотрудничать.

Народный Председатель пружинисто поднялся из кресла.

— Все, сейчас ты свободен. Можешь топать к себе, отсыпаться, лечиться или еще чем заниматься. Но я сваливаю на дачу, а ты в два часа ко мне в Подберезово – как штык.

12 августа 1583 г. Подберезово, объект № 8

Дача Народного Председателя в окружении березняка купалась в позднем тепле завершающегося лета.

— В общем, хреновы у меня дела, Павел Семенович, — Олег замолчал и принялся изучать лицо собеседника в надежде понять, каков эффект произвело его заявление. За окном щебетали птички, густо шумела березовая листва. Солнечная искра играла на бутылке столетнего кьянти, просвечивая его рубиновую толщу тонким лучиком. На веранде царил глубокий покой.

Шварцман молча вертел в пальцах хрустальный бокал с вином. За восемь месяцев ссылки он обрюзг и осунулся одновременно. Старый зубр определенно сдавал от безделья. Олегу стало его жалко. Наверное, тяжко внезапно оказаться выключенным из игры, в которую играл почти всю жизнь. Другой бы на его месте наверняка спился. Ну, у старика все еще впереди. Впрочем, какой он старик – всего лет на пятнадцать старше меня. Сколько ему? Пятьдесят три? Пятьдесят четыре?

— Вам как, описать ситуацию, в которой оказался Народный Председатель Народной Республики Ростания? — Олег почувствовал, как от застарелой ярости перехватывает горло. — Как горячо его поддерживает Народное правительство? Как легко ему управляется?

Шварцман молча посмотрел на него поверх бокала.

— А давай-ка я сам тебе расскажу, Олег, — медленно произнес он. — Не возражаешь? Дела у тебя не идут вообще никак. Осенью за кресло Нарпреда ты зубами удержался, но на том все и закончилось. Ты – пустое место, картинка в телевизоре. Указы тихо саботируются, причем так, что виноватых не найдешь, либо из-за некомпетентности исполняются не так, как тебе нужно. Информация, которую тебе скармливают комитеты и министерства, не соответствует действительности. Те немногие порядочные, как тебе казалось, люди, выдвинутые на ключевые посты, либо оказались мерзавцами и даже не думают хоть как-то тебя поддерживать, либо бессильны, как и ты. Страна потихоньку умирает, но все, что ты слышишь от окружающих – «мы делаем все, что можем», «у нас не хватает ресурсов», «у нас не хватает кадров», «мы ничего не можем поделать»… Министры и предкомы хамят тебе едва ли не в открытую, а ты понимаешь, что не можешь их сместить, потому что взамен просто некого поставить. Нет у тебя компетентных людей им на замену, ты ведь фактически пришел с улицы, и все твои товарищи и знакомые годятся как максимум на директора по АХЧ средней руки института. А ставить кого-то из той же шайки – только шило на мыло менять. Так, Олежка?

Народный Председатель в упор смотрел на него.

— Можешь не отвечать, — хмыкнул Шварцман. — Я сам все прекрасно знаю. Когда Сашка… Треморов прогрызал зубами дорогу наверх, мы с ним постоянно в том же положении оказывались. Но Сашка, в отличие от тебя, прекрасно знал, на что он должен пойти ради власти. Тебе же высокую должность поднесли на блюдечке. Всех-то усилий от тебя потребовалось – один раз сценку разыграть на сборище стариканов, зная, что Хранители тебя поддержат.

Шварцман отхлебнул кьянти.

— Олег, не обижайся, но ты никакой не Народный Председатель. Ты кукла, которой вертят как хотят. Знаешь, почему я тебя на выборах Нарпреда в массовку засунул? Потому что ты не лидер. По своему психологическому профилю ты хороший номер второй. Прекрасно умеешь решать задачи, поставленные кем-то другим, находишь нестандартные и остроумные решения, не оставляешь пыльных углов… Но сам задачи ставить толком не умеешь. Нужен паровоз, который тянул бы тебя вперед. Если бы все прошло так, как я планировал… если бы не клятые Хранители!.. ты бы царствовал, а я бы правил. Периодически ты бы бунтовал за кулисами против меня, я бы усмирял бунт, и мы, оба довольные, и далее управляли бы страной в мире и согласии.