Неслышные голоса - [8]

После полудня, испытывая легкое головокружение от недосыпания и бега с ускорениями, Хьюго шел вдоль Санфорд-стрит в поисках нужного ему магазина. Он остановился. «Майер» — гласила узкая вывеска над витриной. Но вместо коробок конфет и пирожных за стеклом сверкали золото и бриллианты. «Майер» продавал ювелирные изделия. Дорогие ювелирные изделия. Хьюго не вошел в магазин. Бережливость входила в набор добродетелей, которые он еще ребенком усвоил в своей замечательной семье. Он пошел дальше и, найдя кондитерскую, купил пятифунтовый шоколадный набор за 15 долларов. Когда продавец заворачивал коробку в яркую бумагу, у Хьюго защемило сердце от собственной расточительности.

В этот вечер он пробыл у Сильвии не больше десяти минут. У нее ужасно болела голова. На конфеты она даже не посмотрела.

Следующим вечером Хьюго не пришлось уходить. Днем он заглянул к «Майеру» и купил золотой браслет за 300 долларов.

— Я люблю щедрых мужчин, — пояснила Сильвия.

Едва ли Хьюго потратился бы на браслет, если б прошлым вечером, выйдя от Сильвии, не вспомнил, что каждый вторник у Крканиуса играют в покер. За три часа Хьюго выиграл 416 долларов — рекордный выигрыш за один вечер. Во время игры, слегка поворачивая голову, чтобы придать надлежащее направление левому уху, он неоднократно получал предупреждения об опасностях, таящихся в картах других игроков. Он сказал «пас», имея на руках полную масть, потому что у сидевшего напротив Крокера была масть с джокером, и выиграл с парой семерок у Крканиуса, который отчаянно блефовал с парой пятерок. Когда-нибудь, говорил он себе, засовывая в бумажник смятые банкноты и чеки, я с ними расплачусь. Но не теперь. Мысль, что у Сильвии может снова заболеть голова, была непереносимой.

К счастью Сибил вернулась только в пятницу. Во время сезона, по пятницам, Хьюго спал на кушетке в гостиной, чтобы не подвергать себя искушению растратить драгоценную энергию, необходимую для воскресных игр. Он боялся, что женская интуиция подскажет Сибил происшедшие с ним фатальные изменения, но благодарность за поездку в Нью-Йорк усыпила ее интуицию. Она просто обняла его и целомудренно поцеловала в лоб.

— Спокойной ночи, дорогой.

Когда на следующее утро Сибил принесла поднос с завтраком, у Хьюго зашевелилась совесть, и после субботней тренировки он купил ей у «Майера» бусы из японского жемчуга за 85 долларов.

Воскресный матч закончился триумфом Хьюго. Перед матчем, одеваясь, он решил, что лучшим способом расплатиться за 416 долларов будет победа. С чистой совестью, повинуясь неслышным голосам, он участвовал в большинстве схваток. А когда перед самым концом он, перехватив пас, первый раз в жизни побежал приземлять мяч в «город» соперников, весь стадион встал, приветствуя его. Когда он уходил с поля, тренер пожал ему руку. Хьюго чувствовал себя сильным и смелым, и мог бы играть целую вечность, не зная усталости. Кровь бурлила в его жилах, как молодое виноградное вино.

После игры его затащили в небольшую временную телестудию, устроенную под трибунами. До этого он ни разу не выступал по телевидению, но все прошло отлично, и поздно вечером кто-то сказал Хьюго, что у него фотогеничная внешность.

Жизнь Хьюго вступила в новую фазу. Будто открыв дверь, переступив порог и закрыв ее за собой, он из тесного темного коридорчика попал в сверкающий бальный зал.

Каждую неделю в газетах появлялась его фотография, сопровождаемая хвалебной статьей. Газетчики пытались получить у него интервью и всегда цитировали его слова, вроде: «Главное, изучать игру соперников. Национальная Футбольная Лига не место для догадок».

Хьюго позировал для рекламных проспектов, демонстрировал свитера и плавки в ярких цветочках и очень удивлялся, узнав по собственному опыту, что в Америке можно заработать много денег просто улыбаясь. «Спорт Иллюстрейтед» напечатал о нем статью с фотографией на обложке, и ребятишки ждали его у служебного входа на стадион в дни тренировок, чтобы получить автограф. Он подписывал футбольные мячи, а таксисты стали узнавать его и отказывались брать плату. Он начал обедать с Сибил в ресторанах, так как метрдотели чаще всего разрывали счет, когда он собирался заплатить. Хьюго научился есть икру и пить дорогое шампанское.

Его пригласил к себе домой Брус Фаллон, защитник из команды, которому платили 200 тысяч долларов за сезон и называли суперзвездой в спортивной прессе. До этого Фаллон, который знался только со старожилами и лучшими игроками команды, не удосуживался даже здороваться с ним, встречаясь на улице.

— Ты ведь играешь в бридж, Хьюго? — спросил Фаллон.

Они играли в бридж, Фаллон и его жена Нора, Хьюго и Сибил, в огромной гостиной в квартире Фаллонов, обставленной норвежским декоратором.

— Разве здесь не уютно? — поинтересовалась Нора, когда они уселись перед камином за столик светлого дерева. Левое ухо Хьюго играло в бридж так же хорошо, как и в покер, и в этот вечер он выиграл 800 долларов.

— Слышал о твоих успехах в покере, Хьюго, — Фаллон отдал ему подписанный чек. — Впервые встречаю человека, так тонко чувствующего игру.

Они поговорили о тренере.