Несколько зеленых листьев - [2]

«Университетский роман» не тот жанр, в котором Барбара Пим чувствовала себя уверенно. Она дважды откладывала работу над книгой, вероятно, понимая, что тема не по ней и она вряд ли сможет сказать новое слово о жизни провинциального университета. Трудно сказать, хорошую или, напротив, плохую услугу оказала Барбаре Пим ее редактор Хейзел Холт, которая «довела» роман и даже придумала ему заглавие.

Но тем загадочнее интерес к этой книге: все ведущие английские газеты и журналы откликнулись рецензиями, преимущественно хвалебными. Сдержанные суждения потонули в хоре восторженных восклицаний: «Еще одна настоящая Барбара Пим. Еще одна встреча с современной Джейн Остен».

Вот этот интерес ко всему, что выходит из-под пера Барбары Пим — будь то шедевр типа «Осеннего квартета» или только заготовка будущей вещи, как «Академические вопросы», — и заслуживает отдельного разговора. Показательно, что популярность Барбары Пим переросла границы Великобритании. В Соединенных Штатах, где еще недавно при одном упоминании Барбары Пим губы складывались в презрительную гримасу, где ее окрестили «стопроцентной английской писательницей», подразумевая под этим, что она слишком чопорна и сдержанна в изображении интимной жизни героев, теперь ее издают огромными тиражами, называют «выразительницей английского духа», пишут диссертации, посвящают ей критические исследования, в которых иногда приписывают Барбаре Пим достоинства, которыми она не обладает. Трудно согласиться с Робертом Эмметом Лонгом, американским литературоведом, автором недавно вышедшей солидной монографии о Барбаре Пим, когда он заявляет, что на страницах ее книг запечатлена жизнь английского общества XX века.

Хотя соперничать с американским размахом непросто, не отстают и англичане. Фотографы и корреспонденты осаждают тихий домик Барбары Пим в Оксфордшире и требуют от сестры писательницы интервью, новых, свежих сведений. В Оксфорде проведена весьма представительная конференция по творчеству Барбары Пим, в которой участвовали видные филологи страны. Подготовлена к печати солидная библиография, насчитывающая более 1000 записей. И это при том, что прижизненная слава Барбары Пим была столь кратковременна — всего три года.

Вряд ли в истории Барбары Пим повинны только капризы моды. Интерес к ее творчеству, безусловно, знак более серьезных процессов, происходящих не только в английской и американской литературах, но и в социологии и психологии.

Можно было бы объяснить взлет интереса к творчеству Барбары Пим особенной популярностью в последнее десятилетие «женской литературы». Причем в данном случае это понятие пришлось бы трактовать широко, не сводя его только к творчеству писательниц-феминисток, отстаивающих право женщин на равенство с мужчинами.

Английская литература издавна славится своими женщинами-писательницами. В свое время Вирджиния Вулф, критик тонкий и проницательный, посвятила английским женщинам замечательное эссе «Своя комната», в котором показала, что в английской словесности испокон века существовала традиция особого женского творчества: Мери Шелли, «несравненная Джейн», как назвал Вальтер Скотт автора «Гордости и предубеждения» Джейн Остен, сестры Бронте — Шарлотта, Эмили и Энн, Элизабет Гаскелл, Джордж Элиот, Вирджиния Вулф. Не оскудел женскими писательскими именами и XX век — Мюриэл Спарк, Айрис Мердок, Дорис Лессинг, Оливия Мэннинг, Сьюзен Хилл, Маргарет Дрэббл, Фэй Уэлдон, Верил Бейнбридж, Агата Кристи. Это таланты разные, самобытные, а некоторые, например Мюриэл Спарк, вписали своим творчеством значительную страницу в историю не только английской словесности, но и мировой.

Барбара Пим непохожа на Мюриэл Спарк. Она не обладает метафизическим взглядом на мир, присущим этой писательнице, не свойственна ей и убийственная, разящая наповал сатира и ирония Мюриэл Спарк. Нет у Барбары Пим безжалостной логики и непроницаемой отстраненности Фэй Уэлдон; усложненный философичный мир романов Айрис Мердок также ей далек.

«Компания» Барбары Пим иная. Ее «сестры по перу» — Анита Брукнер, Пенелопа Фицджеральд, Пенелопа Лайвли, отчасти Сьюзен Хилл, особенно когда она выступает автором романа-пастиша «Женщина в черном». Иными словами, те писательницы, которые в своем творчестве «реанимируют» викторианскую прозу, хотя многим недавно казалось, что по ней давно уже справили поминки. Но реальность упрямо доказывает, что эта литература и, главное, традиция классического искусства XIX века живы, более того, с каждым годом вербуют в свои ряды все новых и новых приверженцев.

Начиная с 70-х годов английскую литературу захлестнул невиданный до того интерес к XIX веку. Сколько сил потратила в 20-е годы Вирджиния Вулф, чтобы доказать, что Арнольд Беннетт — никудышный бытописатель, что тайны человеческой психологии ему недоступны. Однако Маргарет Дрэббл, по своим идейным убеждениям феминистка, не раз в своем творчестве восстававшая против ригоризма викторианской морали, в 70-е годы пишет обстоятельную монографию о Беннетте, восторгается его мастерством и предлагает современным романистам учиться у Арнольда Беннетта умению воскрешать на страницах книг жизнь в богатстве деталей и подробностей. Дрэббл не исключение: Чарльз Перси Сноу предлагает в надежные учителя Энтони Троллопа, Энгус Уилсон — Редьярда Киплинга, и все они вместе не устают повторять — учитесь описывать жизнь у Джейн Остен.